– Что застыл?! Помоги!

Он увидел, что по длинному и низкому, выложенному сверху старым красным кирпичом ходу она уже с натугой тянет длинный металлический ящик, полный бумаг в папках с надписью «Дело». В ту сторону, где стрекотали очереди.

«А мы опять ушли туда, где выстрелы…» – пришла на память немудрящая песенная строчка, а вместе с ней пришла и грусть – пусть на миг, но и Ольга, и Волин, и сам он, Корсар, да и весь этот пробуждающийся к новому дню мир показались Диме хрупкими, нежными, незащищенными, как ростки только-только пробивающейся новой жизни…

И хотя он знал: все не то, чем кажется, но… Порою наш внутренний, вымышленный, выдуманный мир, сотканный из наших представлений о мире внешнем и о том, «как оно должно быть по правде», часто кажется нам самим – да потому и является – куда более насыщенным, красивым, справедливым, чем тот, что за окном. Он – вне нашей психики и вне нашей души. И как на самом деле прожить правильно, вернее – счастливо, не попадаясь на ржавые блесны общепринятых представлений о довольстве, которое и выдают за счастье… Или – как свою претенциозную глупость и гордыню, принимаемые нами порой за «чувство собственного достоинства», не обменять на «подарок» из одиночества, нищеты, безверия, а то и – на все это вместе? Бог знает.

Глава 39

Глава 39

Думы – думами, а дело – делом. Мысли тем и хороши, что рукам не мешают. Поэтому, продолжая даже не размышлять – пропускать череду слов, образов, представлений через сознание, Корсар, повинуясь извечному мужскому инстинкту, перехватил за ушко ящик, другой рукой две из четырех наполненных канистр, что пыталась одновременно передвигать Ольга, и пошел по проходу. Признаться, ящик был тяжеленный; но поскольку его нужно было не нести, а волочь… Или – волочить? Лучше – тащить по полу. В общем, как правильно – неведомо, а только пыль, скопившуюся в этом подвале за полтора столетия и слежавшуюся в мелкую, микроскопическую взвесь, они подняли, и вокруг висел теперь плотный и грязный туман. Ориентироваться, куда идти, можно было лишь по едва уловимому свету впереди и – дробному грохоту пулемета.

Но Корсар и этими вопросами не задавался. Смотрел время от времени на Ольгу Белову, но молчал: вопросов у него слишком много, чтобы он мог их сейчас задать… И на некоторые она просто не захочет или не сможет ответить. Тогда – зачем?

Неведомо как, но Ольга сама словно телепатически уловила мысли Корсара, произнесла, откашлявшись и задыхаясь:

– Это – не мы… Наша цель – пробуждение скрытых возможностей… людей… Сохранение… Веры… Традиции… А они…