– Бог знает. Нужно уничтожить документы. Все. Тогда они – ничего не получат. И все будет – не зря.

– В этой жизни ничего не зря, но многое – напрасно.

За разговором они дошли до узкой лесенки, ведущей наверх. Но сверху в подвал не лился никакой свет: просто отсветы от пулеметной стрельбы – экономные, в несколько выстрелов очереди, были частыми и, как показалось Корсару, очень «конкретными».

– А ведь он строго прицельно бьет, – озадаченно сказал Корсар.

– И «сверхспособности» тут ни при чем. Просто в сорок втором он оборонял Сталинград. Вот с таким вот «дегтяревым».

– Зачем ему было так рисковать?

– Так карта легла, – улыбнулась одними губами Ольга. – Бывает.

Корсар втянул по лесенке ящик; в каменном пакгаузе, он же – «лаборатория алхимика», он же – «долговременная огневая точка», все «нужное» уже было сложено в кучу таким образом, чтобы сгореть без остатка… Ольга тщательно вырывала газеты из толстых «корочек» с надписью «дело» и, взлохматив, укладывала в грудки. Потом – пошла кругом, поливая все бензином. А все сработанное из иного материала – дымящейся кислотой.

Неожиданно в одну из стен пакгауза ударило разом несколько гранат, одна за одной; кирпич выдержал, пошла трещина, в нее нападавшие вогнали еще безоболочечную гранату, получился проем, сквозь который не только снайпер, но и просто хороший стрелок мог положить здесь всех.

Корсар мельком огляделся, приметил пулемет Калашникова, знакомый ему до последней шпонки, свой АКСУ забросил далеко за спину, установил сошки: раз уж вы, ребята, сами позаботились о приличной амбразуре, то и получите по счетам… Он дал длинную, патронов в десять очередь по приближающимся к пакгаузу черным фигурам. Экономить патроны смысла не было: у стены был ящик со снаряженными дисками и рожками – на сто и сорок пять патронов соответственно. Стреляй – не хочу!

– Горит в сердцах у нас любовь к земле родимой… И смертный бой ведем за честь родной страны… – услышал он хрипловатый, но очень наполненный и неожиданно красивый баритон Волина – между треском очередей, подхватил:

– Пылают города, охваченные дымом, гремит в седых лесах суровый бог войны!

Корсар приник к прикладу и выдал прицельную, но щедрую порцию свинца по попытавшимся подняться и, прикрывая друг друга огнем, продвинуться вперед фигурам…

Потом замер, дважды крутнулся, как угорь на сковородке: сначала выбросив обратно успевшую залететь в пробоину «слезоточивую» гранату, потом – «обрубив концы по флангам»: те нападавшие, что решили, что они в «мертвой зоне» и пулеметной огонь их не достанет, встали, почти в полный рост и – были срезаны, сметены жестокими, кинжальными очередями – в упор!