Корсар тряхнул головой. Чувства, эмоции, словно застыли в нем, вымерзли, как вода на луже после ноябрьских заморозков: ледком до грунта. Он довольно быстро сориентировался, АКСУ упаковал в непрозрачный сверток, вышел через лес на уже оживленную теперь трассу, поднял руку, голосуя. Тормознул рейсовый автобус-межгород, явно собирающий припозднившихся после воскресенья дачников, – шел он откуда-то из Козельска, был полупустой и – чего ж не подработать сотню-другую? Водила рассуждал здраво: оно, конечно, деньги и небольшие, но реки из ручейков, тысячи из сотенок, так и проживешь потихоньку. Раз бог ума не дал – украсть в свое время что-то по крупному.

Часам к десяти пополудни Корсар добрался до Теплого Стана, естественно купив в переходе объемную спортивную сумку, в которую и опустил завернутый в пакет «калашников». Вышел к автостанции, где оставил «харлей»; там и места в отстойнике было достаточно, чтобы приютить мотоцикл. Да и не только приютить, но и присмотреть, и поставить так, чтобы и ненароком, и намеренно зацепить сие средство передвижения и произведение искусства нельзя было: в зарешеченном сеткой-рабицей ангаре. Не поленился Корсар озадачить очень крутой денежкой и охранников, и дежурную-диспетчера, и милицию: всё, впрочем, вполне «вписывалось»: мотоцикл – дороже иных «мерседесов» стоит. Тогда же и объяснил все всем понятно; никто с него объяснений не требовал, клиент платит – клиент прав, нехитрую эту мудрость работники сервиса да и не только давно усвоили. На сам Корсар понимал: у людей не должно оставаться щемящих вопросов и вялого любопытства там, где… оно ему не нужно.

Объяснил: дескать, на пикник намылился, где собрался «и водку пьянствовать, и безобразия нарушать», так что не сам за рулем, а друг его отвезет… То, что денег много отвалил «за сохран», тоже никого не удивило: у богатых – свои причуды, да и известно: автолюбители за свою машину, особенно которая редкая, дрожмя дрожат и где ни попадя никогда не бросят, а уж мотоциклисты, те вообще – на мотоциклы свои только что не молятся. А иные, наверное, и молятся.

Так что нашел Корсар своего (а вернее, Ольгиного) «железного коня» там, где оставил, заботливо укутанного сверху казенным брезентом (как он и просил, за дополнительную плату). Вообще-то, знай охоронцы, что в притороченной к багажнику сумке – два с половиной миллиона евро и прочий хлам, а пиво – только сверху, для антуража, то и двухколесного друга угнали бы, и хозяину по кумполу наварили – не из злобности, а – чтобы забыл все, про все и – навсегда. Такая уж это сумма… ломовая.