Как это ни странно, но все вдруг почувствовали, что им есть, чем дышать. Мюллер ответил, запинаясь:

— Однажды я был свидетелем сердечного приступа. Боль в груди. Губы все синие. Она задыхается.

— Успокойте ее. Ослабьте одежду. Мы спешим вам на помощь.

— Если успеете, — пробормотал Шелби. — Если мы все тут не утонем.

Чувствительные микрофоны уловили его слова.

— Мы считаем, что корабль еще какое-то время продержится на плаву.

— Он сказал, ослабьте одежду, — вступил Роузен. — Какую одежду?

— Расстегните бюстгальтер, — предложил Мюллер.

— На виду у всех? Да ни за что!

— Перестаньте вы, Мэнни! — раздраженно бросил Рого.

Джейн Шелби наклонилась к Белль, просунула руку ей под спину и отпустила застежку.

— Не время манерничать, — сказала она.

— Папа, папа, помоги мне! — стонала Белль.

— Успокойся, успокойся, мама. Они вот-вот будут здесь.

— Знаете, — прошептала мисс Кинсэйл, — а ведь не важно, был бы у нас топор или нет. Доктор Скотт всегда знал, что делал.

Потянулись тяжкие, нескончаемые минуты в липкой, вязкой духоте. Время от времени они включали тускло светившие фонари и смотрели друг на друга в ожидании то ли чудесного спасения, то ли неминуемой гибели. Вдруг снаружи послышались глухие удары и какой-то скрежет. Металлический голос произнес:

— Оборудование установлено. Мы будем подавать вам кислород и одновременно резать обшивку? Где вы точно находитесь? Вплотную к корпусу?

Мюллер ответил:

— Нет. Мы в тоннеле гребного вала. От нас до корпуса примерно десять футов.

Шелби отчего-то подумал, сколько же еще жизней могут унести эти несколько оставшихся минут. А если «Посейдон» даст крен и увлечет спасателей вместе с ними на дно? И тут его вдруг охватило равнодушие.