Клио неслась по улице, кипя гневом, глаза ее застилал кровавый безумный туман. Мало того, что рухнули старательно разработанные планы на вечер из-за неожиданной поездки Роя в Лондон, а теперь совсем погубленные вызовом к трупу пьяницы, обнаруженному на автобусной остановке, так теперь еще какой-то подонок собирается угнать ее машину. Она была готова в клочки его разорвать.

Дверца машины плотно захлопнулась. Взревел мотор. Вспыхнули хвостовые подфарники. Сердце у нее упало. Негодяй уезжает. Как только она подбежала к стоявшему позади ее машины «вольво», «эм-джи» ярко осветился изнутри, словно в салоне включилась мощная лампа.

Взрыва не было слышно. Никаких звуков. Просто вдруг настала тишина, вспыхнули языки пламени под капотом, вроде фейерверка.

Она замерла на месте, онемела, на мгновение пронеслась мысль, не вандал ли в куртке с капюшоном сознательно взорвал машину. Хотя сам сидел за рулем.

Бросившись к водительской дверце, она увидела за стеклом искаженное ужасом лицо. Парень старался нащупать ручку, налегая на дверцу всем телом, яростно заколотил в окно кулаком, глядя на нее с надеждой. Видно было, как вспыхнул капюшон и брови. Почувствовался жар. Она в панике дернула ручку дверцы. Ничего не вышло.

Позади неожиданно выросли два полисмена в пуленепробиваемых черных жилетах — один крепкий бритоголовый, другой повыше, стриженный ежиком.

— Отойдите, пожалуйста, леди, — попросил тот, что покрепче. Схватил обеими руками ручку дверцы, рванул, а другой побежал к противоположной дверце.

Парень, сидевший в машине, в пылающей куртке, лихорадочно вертел головой, кривил рот в смертельной агонии, с запекавшейся на глазах кожей.

— Отвори дверцу, Вонючка, открой, ради бога! — завопил крепыш.

Парень в машине пошевелил губами.

— Это моя машина! — Клио рванулась вперед, вставила в дверцу ключ, но он не повернулся.

Полицейский тоже попытался, но, не добившись успеха, сдался, вытащил дубинку.

— Держитесь подальше, мисс, — предупредил он Клио. — Отойдите назад. — И изо всех сил принялся бить в почерневшее стекло. Расколотив его, вцепился обеими руками в визжавшего парня, не обращая внимания на бушевавшее внутри пламя, густой черный дым, ядовитую вонь горевшей пластмассы, изо всех сил стараясь открыть дверцу. Она не поддавалась.

Сделав глубокий вдох, полицейский нырнул в разбитое окно, в самый ад, обхватил парня и уже с помощью коллеги медленно — слишком медленно, как казалось Клио, — принялся вытаскивать вопившего беднягу в окно. Вся одежда на нем горела. Горели шнурки на кроссовках. Он вертелся, дрожал и мычал в такой жуткой агонии, какой она никогда в жизни не видела.