— Действительно… — проговорил Браво. — Ведь фамилия Цорци принадлежит к Case Vecchie, старым домам Венеции. Один из двадцати четырех домов — основателей Республики.

Цорци приподнял брови.

— Вот теперь я и в самом деле изумлен. Немногие знают это; те, кто знают, чаще всего не верят. Как бы то ни было, это обосновано фактами. И ко многому обязывает.

Они еще немного прошлись вдоль берега. Лагуна сияла под лучами солнца, вода словно превратилась в расплавленный металл. Птицы стремительно носились в воздухе, кричали в тростниках. Дальше тянулись полосы barene,[39] солончаковых отмелей, вековых отложений глины и соли; здесь кормились мелкие птички и охотились камышовые луни.

— Здесь я оставлю вас, чтобы вы могли спокойно обдумать послание, оставленное вашим отцом, — сказал Цорци.

Он направился к двум стражам, ожидавшим приблизительно в пяти сотнях ярдов ниже по берегу.

Браво, благодарный Цорци за предоставленное уединение, задумчиво посмотрел на квадратный замочек. Тот же размер и та же форма, как на дверце подводного сейфа в Сен-Мало. Он вставил в отверстие вторую золотую запонку и повернул в одну, потом в другую сторону. Крышка металлической шкатулки откинулась.

Внутри лежал скрученный листок бумаги. Браво развернул его и обнаружил следующий написанный от руки шифр. Он явно отличался от предыдущего шифра, — модификации кода Цезаря — будучи гораздо сложнее. Браво был уверен, что тут нужен кодовый словарь, а раз так, значит, отец позаботился об этом.

Браво вытащил истрепанную записную книжку. Где еще Декстер мог записать протокол для расшифровки кода?

Он забрался на дамбу и уселся на белые камни. Прямо перед ним раскинулась подернутая голубоватой дымкой лагуна. Небо и вода сливались у горизонта, неотличимые друг от друга среди бесконечных отражений, и Браво снова охватило необычное чувство; само устройство мира здесь было иным, и Венеция была волшебной линзой, через которую он смотрел вперед, в будущее.

Терпеливо, почти педантично он пролистал блокнот в поисках нужной страницы с номерами строк и символов, обычного ключа для такого рода кодов. Конечно, можно было бы начать с подсчета частот символов в зашифрованном тексте. К примеру, в английском языке наиболее часто встречается буква е, вторая по частоте употребления — t. Для каждой буквы алфавита можно подсчитать процент частоты употребления. Кроме того, гласные нередко группируются определенным образом, к примеру, часто попадаются сочетания ie или оu, тогда как согласные реже образуют устойчивые комбинации.

Алгоритм дешифровки при помощи частотного анализа был изобретен еще в девятом веке. Первое известное описание этого метода вышло из-под пера арабского ученого Абу Юсуфа аль-Хинди. Однако метод аль-Хинди хорош только для дешифровки достаточно длинных последовательностей; чем длиннее текст, тем лучшего результата можно добиться… Текст из «кошелька нищего» был слишком коротким. Кроме того, — и это в данном случае имело большее значение — в разных языках частоты различных символов не совпадают. Так, в арабском языке, в отличие от английского, самые распространенные символы — а и l. Браво подозревал, что отец использовал не менее пяти языков. Шутки такого рода были очень характерны для Декстера; он брал классический алгоритм и немного видоизменял его. Получавшийся в результате шифр легко сбивал с толку самых многоопытных экспертов.