Каждый раз, встретившись с сыном, Конрад принимался умолять его о смерти. И Декстер начал брать с собой Браво. При мальчике старик не решался заикнуться об этом.
Но Браво остро чувствовал, как может чувствовать только ребенок, что дед не хочет жить, и это пугало его гораздо больше, чем вид внезапно поразившей Конрада немощности. Браво ненавидел это место, куда его привозили против воли, где он вынужден был смотреть на больных, увечных стариков, когда-то бывших жизнерадостными и сильными людьми, ненавидел ощущение близости смерти, хотя даже не понимал пока, что такое смерть.
— Я не хочу больше туда ездить, — сказал Браво по дороге домой.
— Ты каждый раз так говоришь, — ответил отец добродушным, почти веселым тоном, словно они обсуждали что-то забавное.
— На этот раз я серьезно, пап. — Браво старался говорить как можно убедительнее.
— Дедушка не имеет в виду ничего из того, что говорит. Это все напускное. На самом деле он всегда рад тебя видеть.
Браво отвел глаза и принялся смотреть в окно.
— В чем дело, сынок?
Он молчал.
— Ну же, Браво, — сказал Декстер, — ты можешь все мне рассказать, сам знаешь.
— Я… не хочу умирать.
Декстер бросил быстрый взгляд в зеркало, в глазах мелькнула отеческая нежность.
— Ты не умрешь, Браво. Ты будешь жить еще очень, очень долго.
— А дедушка — нет.
— Тем более стоит видеться с ним как можно чаще. Я хочу, чтобы ты помнил…
— Что? Что помнил? — крикнул Браво. Его охватила неожиданная злость, порожденная огорчением и страхом. — Живой скелет из ночного кошмара?
Декстер нажал на гудок, перестраиваясь в крайний ряд, свернул на обочину и остановил машину. Повернувшись к сыну, он сказал:
— Не имеет значения, как сейчас выглядит твой дед. Внутри он все тот же человек, каким был когда-то. На его счету много славных дел, и он заслуживает внимания и уважения…
— Не думаю, что он внутри все тот же, — выпалил Браво, ясно видевший правду глазами неискушенного ребенка.
Декстер замолчал. Облокотившись на руль, он отвернулся к окну и некоторое время просто смотрел на проносящиеся мимо автомобили. Мотор работал на холостом ходу, машина едва заметно подрагивала.