И снова этот звук. Снова это эхо. Звук, похожий на крик.

Существу, которое его издавало, было страшно. Существу, которое его издавало, было больно.

Зверь? Или все-таки человек? А самое главное, откуда доносится этот вопль — неужели из туннеля, в который он собирался нырнуть?

Придется выяснить.

Он присел, зажал фонарик в зубах и, улегшись на живот, пролез в узкое отверстие в стене.

Пару лет назад он уже попадал в схожую ситуацию.

Он помнил, что ожидало его в конце того туннеля.

Дыхание участилось, но он понимал, что нужно успокоиться и беречь энергию для движения.

И, не зная, идет он на звук или удаляется от него, не зная, где хуже — здесь или там, он решительно пополз вперед.

ГЛАВА 114

Ребенок все еще дрожал. Вот и хорошо. Садовнику это было приятно.

Нет. Не просто приятно. Он блаженствовал.

Тем сильнее возбуждение. Тем слаще предвкушение.

Ребенок вцепился в прутья решетки. Дернул, затряс. Пытался вырваться на свободу, наивный. Ну уж нет, клетка сработана на совесть. Он посмеялся над мальчиком, но смех скоро перешел в кашель.

Надсадный, удушающий кашель. Садовник согнулся, исторгая из себя болезненный, злобный не кашель даже, а лай. Грудную клетку жгло огнем.

Наконец приступ прошел. Во рту скопилась какая-то жидкость. Он сплюнул, приподняв капюшон. Посмотрел на пол. Темная, почти черная, блестящая.

Кровь.

Приступ кашля лишил его сил. С каждым разом все хуже и хуже. Все больнее и больнее. Каждый спазм — все длиннее. И приходить в себя с каждым разом сложнее.

Он снова надел капюшон. Посмотрел на алтарь. Инструменты, как обычно, разложены в неукоснительно строгом порядке. По бокам уже горели свечи. Увидев их, он почувствовал прилив сил.

Выпрямился, посмотрел на мальчика.