— Шеф… Это не очень…

— Не очень что?

Крагсет внезапно застыл. Обе его руки так и оставались в карманах куртки Бьорна. Потом на физиономии старшего комиссара отразилось торжество, и он выхватил из кармана смятую журнальную страницу. Он снова подошел к кровати и, развернув страницу поверх простыни, уткнулся носом в фотографии. Потом, чертыхнувшись, перевел глаза на помощника:

— Ну и что это, Йохансен?

— Шестьдесят третья страница…

— Да, но вот это? Говори, что ты видишь?

Йохансен приблизился и увидел, что палец Крагсета упирается в одну из фотографий.

Два золотых треугольника в стеклянном шаре ни о чем ему не сказали, но подпись была красноречива: Dengyllensommerfug. Золотая бабочка.

Странный туман, шепчущиеся голоса, пощелкивание, осторожно открываемые двери… Бьорн поднимался из глубин забытья, пробивая густые облака, застилавшие сознание. Ни верха, ни низа словно не существовало… Вернуться. Вернуться.

Мысль о монстре всплыла у него в голове.

«Монстр нас защищает. Хранитель мира, он поддерживает его целостность и порядок».

Приборы вокруг фиксировали мельчайшие движения, происходящие внутри его организма, но он пока об этом не знал. Он слышал голоса — но чьи? Голоса что-то ему говорили… Наконец он смог открыть глаза. Больничная палата и его бывшие коллеги, крайне возбужденные, кажется, спорящие… Стон Бьорна заставил их мгновенно замолчать.

Вызванные Йохансеном врачи были вынуждены признать, что, хотя их пациент вернулся из очень дальнего далека, вернулся он в здравом уме и невероятно энергичным.

Крагсет дрожал от нетерпения. Не в силах удержаться, он забрасывал Бьорна вопросами. Лица двух коллег, которые Бьорн видел между быстро двигающимися руками врачей, то и дело поворачивались друг к другу с выразительными гримасами. Затем Йохансен додумался принести из холла paper-board, и под руководством инспектора началась увлекательная игра «Вопросы и ответы в картинках».

Однако никаких четких выводов в ходе разгадки ребуса сделать так и не удалось. Самую важную информацию Бьорну никак не удавалось сообщить, и это приводило его в отчаяние. Анжела… Берген… суровая интернатская директриса… хрупкий доктор, блуждающий в склеротических сумерках… Лица и события всплывали в его памяти, но он не мог вспомнить последних слов доктора Исаксена. Дубинка, обрушенная на его голову, выбила из памяти некоторые детали…

— Имир наверняка поехал на север! Надо его задержать! — воскликнул Йохансен.