Глава 41

Глава 41

Собаки радостно помчались. Они бежали вниз по склону по извилистым лесным тропинкам. Они отталкивали друг друга, чтобы оказаться впереди, когда на дороге появлялось какое-нибудь препятствие и нужно было сделать рывок, чтобы его преодолеть. Они хорошо чувствовали руку женщины на перекладине саней. Ей лишь нужно было не отпускать свою опору, потому что это послужило бы для собак сигналом остановиться. А этого они не хотели. Никогда еще их лапы не двигались так быстро. Никогда еще их груз не был таким легким. Они скользили животом по глубокому снегу. Задрав голову кверху, Сколл и Хати жадно втягивали ноздрями воздух огромной равнины, куда они скорее хотели попасть, — равнины, под которой пряталась вода в ожидании тепла.

Собаки мечтали о ней. Мчаться по твердой воде, быть самой лучшей на свете стаей, грациозной и сильной, без хозяина за спиной — если не считать этой женщины, которая не столько управляет ими, сколько сама отдалась на их волю…

Лес становился реже. Крик огромной белой птицы указал им верную дорогу.

Гигант сознавал, что впадает в крайнюю степень ярости — безудержной, не знающей границ.

«Брат мой! Дай мне твою силу!»

Жалкий поверженный монстр, он различал сквозь пелену слез лишь бессилие воинов иного мира.

Очень спокойный, несмотря на то что все у него кровоточило, снаружи и внутри, он с легкостью стряхнул их с себя и успешно отражал каждую их попытку вновь его захватить. Он с молниеносной быстротой вращался в облаке снежного вихря. Волосы его искрились под первыми лучами солнца. Он был величественен, словно сошедший на землю небожитель. Его глаза пылали обещанием смерти. Его красные руки раскидывали противников. Он швырял их в снег, снова и снова. Вокруг него образовалось широкое истоптанное пространство. Схватив очередного противника за воротник, он сталкивал его с собой лоб в лоб. Череп противника трещал. Потом он стискивал противника так, что у них обоих перехватывало дыхание и кровь вновь начинала сочиться из ран.

Наконец гигант швырнул тело побежденного Бьорна поверх двух других. Затем с презрением взглянул на мелкого усатика, который рухнул на колени от страха. Лицо его было скорее серым, чем белым. Револьвер ходил ходуном в его руках.

Оказавшись на земле, Альбер подобрал револьвер Йохансена. Но руки у тренера мажореток так дрожали, словно он целился во все сразу. Вооружиться, прицелиться, выстрелить… Он вспомнил ярмарочный тир.

Пуля просвистела между деревьев.

Альбер сильнее сжал нагревшийся револьвер в кулаке. Он широко раскрыл глаза, пытаясь разглядеть свою цель. Но та уже затерялась в темном лесу их будущих кошмаров.