Фил был перед дверью дома Паулы Харрисон, стоявшего в сплошном ряду других построек. Она застыла на пороге, вцепившись в дверной косяк и слегка покачиваясь. Руки ее дрожали. Выглядела она ужасно. Одежда мятая и надета небрежно, словно у победителя соревнований по одеванию в темноте. Засаленные и нечесаные волосы торчат в разные стороны, как будто она только что проснулась после ночи, полной кошмарных снов. Взгляд блуждал из стороны в сторону, и только когда она узнала Фила, глаза ее остановились. Но он тут же пожалел об этом, потому что выглядели они как две огромные рваные раны.

Она медленно отодвинулась в сторону, продолжая неестественно покачиваться, словно призрак, и впустила его в дом.

Вид гостиной полностью соответствовал своей хозяйке. Здесь царил беспорядок, которому еще не скоро суждено быть убранным. Фил заметил светлые прямоугольники на стенах, откуда были сняты некоторые фотографии. Он догадывался, какие именно. Должно быть, это было сделано после его последнего визита сюда.

После того, как он увидел их.

Он отодвинул лежащие в кресле вещи и сел.

— Почему вы мне ничего не сказали, Паула? — снова повторил он. — Вы ведь все знали, верно?

Паула скорее упала на диван, чем села на него, и вся сжалась. Она кивнула.

— Да.

— Тогда почему…

— Что?

Он вздохнул. Опять все тот же вопрос.

— Почему вы мне ничего не сказали?

Теперь уже вздохнула она. Фил заметил лежавшую на полу перевернутую бутылку из-под водки и понял, что какие бы ответы он ни получил — если они вообще последуют, — фильтровать их придется со скидкой на действие алкоголя.

— Я… я просто…

Последовал новый вздох.

— Ваш сын не погиб, подорвавшись на фугасе, верно?

Она покачала головой, не отрывая взгляда от ковра.

— Так что же произошло?

— Он… он был… был ранен. — Она по-прежнему смотрела в пол. — Тяжело ранен. Они… — Она умолкла.

— Что они, Паула? Скажите мне.