В дверь постучали. Я с удивлением увидела мужчину средних лет, который вошел в комнату. Priora приветствовала его теплой улыбкой.

— Не бойтесь, дитя мое, — обратилась она ко мне. — Доктор Сардон должен осмотреть вас перед тем, как мы позволим вам общаться с другими монахинями, дабы убедиться, что вы не привезли с собой какую-либо заразную болезнь. А потом он сделает вам прививку против черной оспы. Мы гордимся тем, что избавили Арекипу от этого бедствия с помощью чуда современной медицины, которое явил нам Господь.

Врачебный осмотр оказался недолгим и тактичным. В завершение доктор попросил меня пройтись без костыля, после чего сделал мне прививку, введя вакцину из маленькой бутылочки, снабженной длинной иглой.

— Вы вполне здоровы, чтобы служить Господу, — улыбнулся он. — Хотя некоторое время будете чувствовать себя неважно из-за прививки.

Он с улыбкой предупредил priora:

— Пусть она отдыхает сегодня. И никаких излишеств.

Priora вызвала velo blanco — дежурную монахиню — и распорядилась отвести меня в мою келью.

— Вам принесут что-нибудь поесть прямо туда, — сказала она мне. — Что до ваших вещей, их тоже перенесут к вам в комнату, правда, немного погодя, а сундуки с приданым вскроют в вашем присутствии, прежде чем ценные вещи будут переданы на хранение в несгораемый сейф монастыря.

С забинтованной рукой я последовала за velo blanco по коридору мимо приемных кабинетов. Мое прощание с цветом оказалось преждевременным. Мы прошли по оранжевому дворику, заросшему красным олеандром, сверкающим под ослепительно-синим небом. Оранжевый цвет оказался своеобразной прелюдией для киновари, шафранового желтого и крапп-марены, каждый из которых стремился занять доминирующее положение в цветовой палитре. Подобного сочетания ярких цветов я не видела с самого детства, когда с балкона для менестрелей смотрела вниз на роскошный десерт из конфет на палочках, который подавали на балу в Палаццо Эспаньол. Мы вышли в очередной ярко-оранжевый дворик, тон в котором задавали искристые фиговые деревья и герань.

Я упрекнула себя за удивление. Цвет не принадлежит одним только жителям Венеции, хотя иногда мы склонны думать именно так.

«Сесилия Корнаро пришла бы в экстаз, — подумала я. — Тем не менее Сесилия Корнаро, окажись она здесь, сумела бы выйти отсюда».

Velo blanco указала на жилые помещения послушниц, где располагалась и моя келья.

— Но сначала позвольте мне показать вам наши клуатры![144] Вообще-то я не должна делать этого, — она хихикнула, — но в противном случае вы не увидите их до тех пор, пока… не примете монашеский обет. Пойдемте быстрее!