В тот же день я попросила Жозефу вынести свинцовую шкатулку за стены монастыря вместе с пригоршней монет от меня. Я хотела, чтобы сердце Рафаэлы забальзамировали в специальной жидкости и поместили в серебряную шкатулку. Когда Жозефа тайком доставила его обратно от похоронных дел мастера, я спрятала его у задней стенки моего свечного шкафчика, где уже лежали страницы моего дневника.

«Наступит такой день, — поклялась я, — когда я увезу тебя отсюда, Рафаэла».

А пока что, с помощью Жозефы, Хавьеры и Эрменгильды, мне надо было постараться уцелеть самой.

Джанни дель Бокколе

Как раз в то самое время, когда мы были пьяны от радости после визита Хэмиша Гилфитера, мы услышали от Фернандо о том, что подруга Марчеллы Рафаэла умерла насильственной смертью. Рафаэла была той самой монахиней, с которой она рисовала и которую любила. Мир ее праху.

А тут еще славная priora захворала, скорее всего, не без помощи набожной чокнутой монахини по имени сестра Лорета, уродливой, как горгулья, и захватившей власть в монастыре.

Санто пришел к тем же выводам, что и я. Душа у него была не на месте. Но, получив следующее письмо, он принял окончательное решение. Почта работала из рук вон плохо, так что оно пришло через неделю после первого, хотя отправлено было много позже. Нетвердой рукой Фернандо писал: «Мне не хотелось бы пугать вас. И еще я никогда не думал, что буду замышлять столь богопротивные вещи, как похищение невесты Христа из Божьего дома. Но у меня есть причины полагать, что оставить Марчеллу в Святой Каталине равносильно тому, чтобы обречь ее на смерть.

Мне здесь не к кому обратиться. Официальные власти Арекипы сделают вид, что ничего не знают, даже если все выплывет наружу. Достопочтенный Джанни, я понимаю, что вы связаны с Мингуилло обязательствами и не можете путешествовать по своему усмотрению. Но нет ли у вас на примете друга, которого вы можете прислать вместо себя?»

Как это нет, страсть Господня!

Свое письмо Фернандо закончил такими словами: «Мы составляем план, невероятный и сложный, но все-таки план, чтобы спасти Марчеллу. Моя сестра сама придумала его, в противном случае я никогда бы не осмелился подвергнуть ее ужасам его осуществления. Необходимо, чтобы человек, которого вы пришлете, был врачом или священником, а еще лучше — и тем и другим одновременно».

Я оглянулся на Санто, который читал письмо, заглядывая мне через плечо:

— Сдается, вам пора собираться в дорогу!

Санто вылетел из комнаты, как птичка из клетки. Надежда несла его, как на крыльях. Я с одобрением смотрел ему в спину, которая стала шире, чем раньше. И он укрепился духом и закалился сердцем, в чем ему помогла любовь к Марчелле. Теперь он готов был драться за нее.