Натан рисковал. Рисковал, садясь на судно преступников вместе с Лин. Рисковал, теряя время, добираясь до острова морем. Рисковал ничего не обнаружить по прибытии на место. Рисковал не найти денег, чтобы расплатиться с Таном.

Капитан подошел к ним на корме.

– Для вас же будет лучше, если это не окажется просто развлекательной прогулкой, – сказал он.

– У нас с вами рискованные профессии, – заметил Натан.

– Моя не такая рискованная, как ваша, господин Шота. Потому что если на Кша ничего не окажется, имейте в виду, у меня на борту имеется разменная монета, – заявил он, указывая на Лин Ли.

148

148

Карла услышала лязг дверного замка, звук расстегиваемой молнии и хрип растянувшегося на ней тюремщика. Она почувствовала его зловонное дыхание и покорно взяла вонючий член, который он засунул ей в рот.

Она рада была его видеть.

Каждое утро охранник приносил ей дозу героина, и она сгорала от желания поскорее ввести его в вену, чтобы принять в долгие часы, которые должны были за этим последовать, вереницу психов, извращенцев, садистов.

Карла протянула исколотую руку и закрыла глаза, предвкушая то, что должно было последовать дальше. Но ничего не было, только фраза на дурном английском:

– Твоя одеваться быстро.

Это было что-то новенькое. Тюремщик заговорил с нею впервые. В первый раз ей приказали одеться. Карле не хотелось никаких перемен. Ей нужна была только доза. Чтобы отключиться. Она показала ему руку. Пощечина отбросила ее на грязную, убогую кровать. Мужчина ударил ее в живот.

– Одеваться!

Она встала на четвереньки и с трудом выпрямилась. Недостаток движения и наркотики превратили ее в растение. Поигрывая резиновой дубинкой, которую он столько раз засовывал ей в задний проход, тюремщик смотрел, как она натягивает загаженные джинсы и грязную футболку, больше похожую на половую тряпку. Затем грубо вытолкал ее в коридор. Она ударилась о стену. Охранник пинками погнал ее к концу коридора, где уже толпилось с десяток женщин. Четверо скотов отвешивали им удары, заставляя вьюги наружу. По грязи пленницы побрели к грузовику.

Их везли навстречу новой судьбе. Несмотря на боль, лишения, холод, голод, жажду, страх, какая-то крошечная частичка мозга Карлы еще функционировала. Словно лампа-ночник не давала окончательно сгуститься мраку и сознанию – погаснуть. Во время этого – какого уже по счету? – перемещения, которому предстояло стать очередной вехой в сомнамбулическом существовании, где не было ничего, кроме изнасилований и наркотического забытья, одна вещь бросилась ей в глаза. И прежде, до этого дня, ей доводилось встречаться с женщинами, которым выпала такая же, как и у нее, судьба: они были маленькие, высокие, худые, полноватые, красивые, уродливые, молодые и не очень. Всякие. На этот же раз она не отметила привычного разнообразия. Пленницы казались покорными до такой степени, что тюремщикам не было необходимости мучить их со свойственной им злобой. Но было и еще кое-что, что Карла сумела осознать не сразу. Грязные, покрытые кровоподтеками, с осунувшимися лицами, бледной кожей, сальными волосами и венерическими заболеваниями, все эти женщины были очень красивы.