– Интерпол сообщил мне о смерти Карлы. Я решил, что без тебя не обошлось. Радуйся этому дню, он один из твоих последних. Скоро дождь пойдет, это полезно для бамбука.

Натан вымыл испачканную ладонь в хлорированной воде бассейна. Он только что сделал решительный шаг. Он выбрал Карлу, а не ай-ка, Любовь, а не сочувствие. Вопреки буддистским предписаниям, он выбрал страдание.

Его ожидания оправдались: вылезшие из орбит глаза пленника умоляли выслушать его. Натан посмотрел на часы, чтобы убедиться, что других дел у него пока нет. Коченок мычал так, что казалось: у него вот-вот лопнут вены. Он вполне созрел для того, чтобы сообщить подробности судьбы Карлы, но перед этим выплюнуть свой дерьмовый яд прямо в лицо Лаву. Это было единственное оружие, которым располагал русский. Пытаясь обуздать свои чувства, Натан вынул кляп. Предварительно встав у Коченка за спиной, чтобы на него не попали брызги.

– Я тебя слушаю и ухожу.

– Ты меня слушаешь? – захохотал Коченок, несмотря на свое весьма невыгодное положение и мерзкий вкус во рту.

Натан ожидал самого плохого. И оказался прав.

– Я не знал, что эта сука сдохла. Хотя чему удивляться? Если каждый день на ней ездит сотня психов, какие шансы дожить до конца года? Ты забыл еще кое о чем.

– О чем же?

– О ее суке-дочери. С ней то же самое.

– Врешь. Интерпол не упомянул о ней.

– Ты что думаешь, в Албании хорошо налажена инвентаризация?

Это было самое страшное, что он только мог себе представить.

– Я тебе не верю. Леа была тебе как дочь. А педофилия – это не твой профиль.

– Ты еще глупее, чем я думал. Тысячам проституток нет еще и тринадцати лет. А если Леа накрасить, ей можно дать и больше. А молоденькое мясо стоит бешеных денег. Если не веришь мне, можешь ее поискать. Такому мудаку, как ты, жизни не хватит, чтобы ее найти. Тем более что она растет. Ты ее даже не узнаешь.

– Соблазнительно, Коченок, но это больше не пройдет.

– Слушай меня, ублюдок. Ты можешь еще раз накормить меня дерьмом и засунуть мне его в глотку. Но только пораскинь мозгами: я единственный, кто мог бы найти Леа.

– «Кто мог бы»? Ты что, не знаешь точно, где она.

– Откуда? Как только девка проходит через этот канал, ее могут продать еще раз двадцать и раз десять поменять страну.

– Тогда на фиг ты мне нужен.

– Я знаю, к кому обратиться.