— Я же ни в чем не уверен. Я даже не знаю, действительно ли Фергюсон убийца.
— Если убийца не он, кто же тогда убил этих людей? Думаете, Салливан мог договориться в тюрьме с кем-то еще?
— Я знаю только одно: Салливан был большим мастаком на загадки и хитрости.
— Вот и угодил на электрический стул.
— Может, он всю жизнь сознательно шел к этому, чтобы заработать посмертную славу?..
— Вот этого я не знаю. — Поудобнее устроившись в кресле, полицейский взял пистолет и стал поглаживать его вороненый металл. — Я знаю только то, что вас никак не отучить от вашей проклятой профессиональной объективности, в какие бы истории вы из-за нее ни вляпывались.
— Вы тоже вляпались в историю, потому что били человека, чтобы добиться признания, из-за которого его приговорили к смертной казни! — огрызнулся Кауэрт.
— Лучше вспомните, как Салливан назвал человека, убившего его мать и отчима, — «кровожадный убийца»! — отмахнувшись от журналиста, воскликнул Тэнни Браун. — Неужели у вас не бегут мурашки по коже от того, что́ из этого следует?! Какой еще грех вы хотите взять на душу из-за своего бездействия, своей знаменитой «объективности»?!
— Нет, — решительно заявил Кауэрт, — довольно с меня убийств! Этому нужно положить конец. Давайте действовать! Могу я считать, что мы с вами договорились?
— О чем?
— Сам не знаю.
— Тогда будем считать, что договорились, — усмехнулся полицейский.
Они переглянулись. Оба чувствовали непреодолимое желание докопаться до правды, проблема была лишь в том, что правда, устраивавшая одного из них, была неугодна другому.
— А что детективы из округа Монро? — спохватился Кауэрт.
— Пусть пока поработают сами. Я должен своими глазами увидеть, что там произошло.
— Но они от меня не отстанут. Мне кажется, в этом деле, кроме меня, им больше не за что зацепиться.
— Поживем — увидим. Думаю, сейчас они начнут шерстить тюрьму штата Флорида, в Старке. По крайней мере, я сам поступил бы так, если бы не услышал сейчас слов Салливана.
— А ведь вы только что обвиняли меня в том, что я скрываю улики от правосудия! В сущности, в том, что я преступаю закон! — возмутился журналист.
— Прежде чем поставить точку в этом деле, закон придется преступить еще не раз! — заявил лейтенант, вставая.