Часы показывали два ночи, кругом стояла почти чернильная темнота. В той части острова, где обитали аборигены, свет проникал наружу из подслеповатых окошек одного или двух маленьких баров, где в любое время суток можно получить миску риса и где зевали несколько усталых девиц легкого поведения. Все остальные рестораны были давно закрыты, а окрестности объяты тьмой и тишиной, которая нарушалась лишь тихим плеском прибоя, шорохом ветра в ветвях деревьев и неумолчным треском цикад, вызывавшим легкие вибрации атмосферы. Звуки ночи дополняли стук непременных костяшек маджонга и сопровождавшие его приглушенные раскаты смеха.

Мэнн и Ли пробирались по хитросплетению улиц и улочек, пересекавших островок во всех направлениях. Днем эти улочки заполняли мелкие торговцы и разносчики; здесь же стояли передвижные прилавки, где готовили различные блюда из морепродуктов. Но с наступлением ночи запах еды сменился вонью рыбьих потрохов и креветочной шелухи, перепревших под жарким солнцем. Полицейские встретили на пути небольшой бар, на открытой веранде которого сидели две плохие девочки, подпиравшие руками отяжелевшие головы. Они не утратили еще надежды найти клиентов. За соседним столиком устроилась небольшая компания иностранцев. Морфей заключил их в свои объятия в том самом месте, где они предавались неумеренным возлияниям, так что до гостиницы туристы не дошли.

Свернув с главной улицы, где находилась рыночная площадь, Мэнн и Ли двинулись по узкой аллее, представлявшей собой в этот час царство бездомных котов и крыс, копавшихся в кучах отбросов. Аллея шла параллельно линии прибоя, и в разрывах между домами можно было увидеть океан и стоявшие на берегу небольшие гостиницы, бары, предназначавшиеся в аренду двухэтажные коттеджи и шале любителей проводить отпуск у моря. В конце аллеи детективы свернули за угол и оказались в ста ярдах от последнего ряда построек.

Пригнувшись, полицейские быстрым шагом двинулись к домам. Они слышали, как негромко переговаривались в темноте несколько мужчин, и видели неяркий свет, струившийся из фасадных окон одноэтажного шале в конце улицы. Впрочем, в сторону аллеи, из которой они появились, выходило только одно окно, забранное декоративной решеткой, и ему-то они и уделили самое пристальное внимание.

Мэнн увидел в этом окне Джорджину. Она просунула между прутьями руку и вытряхнула что-то, потом приникла головой к раме и некоторое время стояла без движения. В следующее мгновение инспектор заметил силуэт человека, вынырнувшего из темноты в промежутке между шале Чана и следующим домиком. Судя по всему, он выходил облегчиться, так как, возвращаясь, на ходу застегивал молнию на брюках. Скоро к нему присоединился еще один человек, и между ними завязался разговор гастрономического характера. Прислушавшись, Мэнн понял, что первый давал второму указания относительно покупки съестного в одном из близлежащих баров, работавших круглосуточно.