В комнате стоял застарелый запах, от которого шевелились волосы на шее. Он застревал в глотке и вызывал почти металлический вкус во рту. Запах змей в клетках. Уже по запаху понятно, что в этой комнате ничего нет теплого или шерстистого. Это запах вампиров. Первый гроб был сделан из темного и хорошо отлакированного дерева, с золотыми ручками. Он расширялся в районе плеч и потом сужался, следуя очертаниям человеческого тела. Так, бывало, делали гробы в старину.

— С него и начнем, — сказала я.

Эдуард не возражал. Он оставил автомат болтаться на шее и достал пистолет.

— Я прикрываю, — сказал он.

Я положила обрез перед гробом на пол, взялась за край, произнесла короткую молитву и подняла крышку. В гробу лежал Валентин. На изуродованном лице не было маски. Он был все еще одет в костюм гребца, на этот раз черный. Пурпурная рубашка с рюшами. Эти цвета не подходили к его темно-каштановым волосам. Одна его рука свернулась у бедра — жест беззаботно спящего. Очень человеческий жест.

Эдуард заглянул в гроб, подняв оружие вверх.

— Это тот, кого ты полила святой водой?

Я кивнула.

— Хорошо его перепахало, — заметил Эдуард.

Валентин не пошевелился. Я даже не могла заметить, чтобы он дышал. Вытерев руки о джинсы, я попробовала у него пульс на запястье. Ничего. Кожа его была на ощупь холодной. Он был мертв. Это не убийство, что бы ни говорил закон. Нельзя убить труп.

Удар пульса. Я отдернула руку, как ошпаренная.

— Что такое? — спросил Эдуард.

— Пульс нащупала.

— Иногда это бывает.

Я кивнула. Да, иногда бывает. Если достаточно долго ждать, ударяет сердце, бежит кровь, но так медленно, что даже смотреть больно. Мертвый. Иногда мне казалось, что я не понимаю значения этого слова.

Но одно я знала. Если мы будем здесь, когда наступит ночь, мы умрем или будем желать себе смерти. Валентин участвовал в убийстве более двадцати человек. Он чуть не убил меня. Когда Николаос снимет свою защиту, он закончит эту работу, если сможет. Мы пришли убивать Николаос. Думаю, она снимет свою защиту очень скоро. Как говорится, он или я. Лучше пусть он.

Я сняла с плеч рюкзак.

— Что ты ищешь? — спросил Эдуард.

— Кол и молоток.

— А почему не обрез?