Как ребенок, она протянула к нему руки. Он обнял ее и стал мерно раскачивать, потом нагнул голову и поцеловал в губы — сначала осторожно, но вскоре объятия его стали крепче, а язык скользнул ей в рот.

Они занимались любовью очень нежно, и спустя несколько мгновений он извергся в нее.

— Слава Богу, у нас впереди целая ночь… — сказал он, с улыбкой заглядывая сверху в лицо Софии. — Целая ночь!

И целую ночь они любили друг друга, заснув лишь под утро и встав через пару часов. Он приготовил завтрак и принес его в спальню. Они ели, сидя рядом на постели. Он наполнил для Софии ванну, вымыл ее, затем вытер полотенцем и крепко обнял.

— Что мне делать, София Лучано? Ты приворожила меня, приворожила с первого взгляда.

Она засмеялась, вернулась в спальню и раскрыла шторы, наводнив комнату светом. Пока Пирелли принимал душ и переодевался, она собралась и теперь сидела в шубке, дожидаясь его. По всей квартире витал приятный запах ее турецких сигарет. Казалось, с тех пор как они сюда пришли, ничего и не произошло.

— Мы приедем в Палермо на суд. На этой неделе слушается мамино дело. Ты там будешь?

Пирелли кивнул и тут только вспомнил, что не позвонил на работу. Он посмотрел на часы.

— Я возьму такси до аэропорта.

Она затушила окурок.

— Ты сможешь прийти на суд? Правда, мама боится прессы. Она очень напугана, а у нас есть только… только наш шофер. — Она чуть не сказала «Джонни».

— Я приду… А потом ты вернешься в Рим или останешься в Палермо?

— Не знаю. Все зависит от решения суда.

Он снял телефонную трубку и начал звонить в таксопарк. София тем временем оглядела комнату и подошла к фотографии. Она стояла к нему спиной, пока он заказывал такси и одновременно листал железнодорожное расписание.

— Кто это? — спросила она, взяв фотографию в руки.

Он тронул свою губу, распухшую там, где она его укусила.

— Моя жена и мой сын.

У Софии было такое чувство, как будто он дал ей под дых. Но она осторожно поставила на место тяжелую рамку.

— Сколько лет твоему сыну?

— Девять… Нет, восемь, девять только будет. София?