С застывшим лицом, похожим на красивую маску, она посмотрела по очереди на каждую женщину. Тыльной стороной ладони Роза смахнула слезы с глаз, боясь встретиться с проницательным взглядом Софии.

— Роза? Роза?

София нависла над ней. Девушка судорожно сглотнула и приподнялась со своего кресла.

— Ты хочешь отказаться, Роза? Если да, то лучше скажи сразу.

— Нет… нет…

— Хорошо. Тогда вытри слезы. Мойра, что с тобой?

Левая нога Мойры непрестанно подергивалась, как будто жила собственной жизнью.

— Со мной все в порядке, — откликнулась Мойра, — я думаю, нам надо держаться всем вместе, тогда будет легче. Вот только… Что, если мы ошибаемся?

— Тогда пусть это докажет. Мы дадим ему такую возможность. А сейчас иди оденься, и ты тоже, Роза. Вы все должны выйти к обеду нарядными. И ведите себя так, как будто ничего не знаете.

Грациелла сидела, сложив руки на коленях и закрыв глаза, точно в молитве.

Тереза прошептала дрожащим голосом:

— Может, ты зря рассказала об этом маме?

Но София покачала головой:

— Мама нам нужна. Она должна подсыпать порошок в его тарелку. Ведь она всегда подает еду на стол.

Грациелла заговорила. В отличие от Терезы голос ее был совершенно твердым.

— Я молю Господа, чтобы ты не ошиблась. Теперь я смогу умереть спокойно.

София встала на колени перед Грациеллой и взяла ее за руки.

— Мама, у него будет возможность ответить на все наши вопросы. Мы сделаем это, только когда убедимся в его виновности, не раньше.

Было видно, что Тереза боится. Вся ее бравада померкла на фоне расчетливой холодности Софии, и теперь она, которая привыкла за всех принимать решения, растерянно смотрела на Софию, ожидая ее указаний.

Все еще стоя возле Грациеллы, София нагнулась к ее уху.