— Я намерен представить вас к награде Золотой медалью Конгресса. Вручение этой почетной медали состоится здесь, в Вашингтоне, четвертого июля. Как вы думаете, вам удастся найти свободное время в этот день?

Вивьен улыбнулась, как будто человек на другом конце провода мог увидеть ее.

— Немедленно, уже сегодня, отложу все дела.

— Очень хорошо. Вы необыкновенный человек, Вивьен.

— Вы тоже, сэр.

— Я буду президентом еще четыре года. Вы же, на ваше счастье, останетесь такой, какая есть, на всю жизнь. До встречи, друг мой.

— Спасибо, сэр.

Голос умолк, и Вивьен осталась у стола, не зная, что делать и что сказать. Положила трубку на место и огляделась. На лицах присутствующих читалось любопытство. Но у нее не было ни малейшего желания удовлетворить его. Эта минута принадлежит ей, и, пока возможно, она не хочет ни с кем ее делить.

В наступившей тишине на помощь пришел стук в дверь.

Мэр ответил:

— Войдите.

Молодой человек лет тридцати заглянул в приоткрытую дверь с газетой в руках.

— В чем дело, Трент?

— Тут одна вещь, которую вам стоило бы увидеть, господин мэр.

Голлемберг жестом велел Тренту войти и тот, подойдя к столу, положил перед ним номер «Нью-Йорк Таймс». Мэр бросил взгляд на газету, а затем повернул ее и показал всем.

— Как это понимать?

Вивьен, как, впрочем, и все присутствующие, открыла от удивления рот.

Первую полосу занимал огромный заголовок:

ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ ОДНОГО ЛОЖНОГО ИМЕНИ Очерк Рассела Уэйда