Я слушала, как дождь барабанит по зонту, смотрела, как опускают гроб в яму на маленьком кладбище в Бруклине, где уже лежат мои дедушка и бабушка, и с сожалением думала, что так и не узнала, какой была Грета Лайт. Но, думаю, пойму со временем, потому что помню все наши разговоры, помню игры, в которые мы играли, и светлые минуты, пережитые вместе.

И хотя я пыталась все это разрушить, разберусь во всем с помощью моей тети. Она сильная, удивительная женщина, хотя и обливается сейчас слезами — но ведь кто угодно заплачет перед лицом смерти.

Священник сказал про прах, землю и возвращение.

Когда я увидела его, когда услышала эти слова, тотчас представила себе отца Маккина и все, что он сделал для меня и других ребят. Это было ужасно — узнать, что скрывалось в его голове, на что он оказался способен, и обнаружить, что зло умеет проникнуть и туда, куда путь ему должен быть заказан.

Мне объяснили, что вину за его поступки нужно приписывать не ему самому, а только той части его личности, которая стала жертвой чего-то злого, что оказалось неподвластно ему.

Как если бы в одном теле у него умещались две души.

Нелегко принять такое объяснение. Однако его можно понять, потому что я испытала нечто похожее на себе.

На моих глазах эта скверная составляющая опускалась в могилу вместе с телом Греты Лайт. Бренное возвращается в землю, снова становясь прахом. Мама и отец Маккин. Их живая, подлинная сущность всегда будет рядом со мной, с тем человеком, каким я стану. Когда я смотрела в глаза Вивьен, кроме боли и страдания прочла в них и подтверждение, что иду по верному пути.

Мой отец не присутствовал на похоронах.

Он позвонил мне и сказал, что находится на другом конце света и не успеет приехать. Когда-нибудь я почувствую, что мне его не хватает. Возможно, заплачу. Сейчас у меня другие, более важные причины для слез. Теперь его отсутствие — просто еще одна пустая коробка среди множества других, таких же пустых, которые перестали досаждать с тех пор, как я поняла, что мне совсем не интересно выяснять, что там внутри.

У меня есть семья. Это он отказался от нее.

Когда похороны закончились и люди разошлись, мы с Ванни остались у свежей могилы, пахнувшей сырым мхом.

Потом Ванни посмотрела в сторону, и я проследила за ее взглядом.

Под проливным дождем стоял высокий мужчина без шляпы и зонта, в темном плаще. Я сразу узнала его. Рассел Уэйд, тот человек, который наблюдал за ходом расследования рядом с ней и напечатал серию статей в «Нью-Йорк Таймс» под заголовком «Подлинная история одного ложного имени».