Слева от статуи, в нескольких футах от основания пьедестала, в полу храма, от стены до стены зияла трещина, шириной примерно пятнадцать футов. В незапамятные времена, может быть еще до постройки храма, землетрясение разделило скалу. И в эту черную бездну много веков назад безжалостные жрецы бросали людей, вопивших от ужаса, принося их в жертву своему страшному божеству. Высокие стены храма были, покрыты фантастическими резными узорами, кровля над головой утопала в тени.

Но внимание людей было приковано к идолу. Несмотря на то, что он был отталкивающе уродлив и грубо сделан, для них он воплощал богатство, при одной мысли о котором Конан почувствовал головокружение.

- Кром и Имир! - выдохнул он. - На эти рубины можно, купить целое королевство!

- Это слишком прекрасно для того, чтобы достаться неотесанному варвару! - задыхаясь, прошептал Зирас.

Эти слова, произнесенные полубессознательно сквозь стиснутые зубы, были предостережением для Конана. Он быстро пригнулся, рядом свистнула сабля Зираса - лезвие, не задев шеи, срезало кусок ткани с каффии. Проклиная свое легкомыслие и неосторожность, Конан отпрыгнул, подняв секиру.

Зирас набросился на него, Конан принял бой. Они сражались, нападая и отступая, перед изваянием, которое, казалось, злобно наблюдало за схваткой, их ноги скользили по гладкому камню пола, стальные лезвия звенели и свистели в воздухе. Конан был крупнее коринфянина, но Зирас отличался, необычайной ловкостью, был силен и опытен и знал множество опасных приемов. Снова и снова Конан оказывался на волоске от смерти.

Но вот варвар поскользнулся на отполированном полу, и удар его пришелся по воздуху. Зирас, призвав на помощь всю свою силу и быстроту движений, сделал мощный выпад; казалось, сейчас его сабля неизбежно должна пронзить молодого воина. Но киммериец вовсе не потерял равновесие. С гибкостью пантеры он изогнул свое сильное тело, так что длинное лезвие Зираса прошло у него справа под мышкой, сквозь ткань рубахи. На мгновение сабля Зираса запуталась в складках. Коринфянин, не растерявшись, нанес удар кинжалом, который держал в левой руке. Острие вонзилось Конану в правую руку, и в тот же момент нож в левой руке варвара, прорвав кольчугу врага, проник ему в тело меж ребер. Зирас закричал, в горле у него что-то булькнуло, он откинулся назад и упал, раскинувшись на полу.

Конан, отбросив оружие, встал на колени и оторвал кусок ткани от своей рубахи, чтобы добавить еще одну повязку к тем, которые уже были на нем. Он перевязал рану, затянув узлы руками и зубами, и поднял Голову на Окровавленного Бога, глядевшего на него с высоты пьедестала. Кошмарное сверкающее лицо, казалось, выражало злорадство и ненасытную жадность. Конан вздрогнул, и по спине у него пробежал холодок; он замер, охваченный страхом перед сверхъестественным, который был присущ суеверному варвару.