Я оглядел «тендерберд» (ничего лишнего), я огляделся (никого лишнего). Сел за руль. Опаска не рассасывалась. Вперед, а там… посмотрим.

А посмотреть было на что: на черный глухой «каприз», который парковался там же и тогда же, где и когда мы с Хель- гой притулились. Он уже стоял к тому времени у актерского дома среди множества себе подобных – среди седанов и купе. А стоило мне развернуться, как пришел в движение и «каприз». Мало ли кто совпал со мной во времени и пространстве! Но – опаска. Буду иметь в виду. И я его, «каприз», имел в виду, поглядывая в зеркальце, – да, пристроился! Может, ФБР? Нужно, мол, обеспечить если не охрану, то наблюдение. Зря, что ли, фроляйн’мисс Галински старалась – не упустить бы теперь.

Спасибо, не нуждаюсь. Беседа предстоит, беседа на двоих: я и Лев Михайлович. Как еще там разговор пойдет – третий лишний, джи-мэн именно тот лишний.

«Тендерберд» мой повел себя странно, сбавляя скорость, когда надо было прибавить, совершал нелогичные рывки, когда впору сбросить газ. Не сам по себе, разумеется, – это я его повел странно. Как там «каприз»? А так же и там же – за спиной. Ты гляди! «Каприз» – а на редкость послушный! Ну что, долго он собирается в хвосте плестись? Сейчас пережду светофорный красный и попробую сфинтить…

Сфинтить попробовал не я, а «каприз»: не собирался он долго плестись в хвосте, стопанулся рядом, вровень. Я краем глаза пронаблюдал: окна тонированы, не видать. Рожи корчить, ручкой делать – рановато. Пусть думают, что я ни сном, ни духом. А вот и стеклышко вниз поползло – не желают ли фебрилы (или кто там?) мне ручкой сделать? Нет, не желают. Они желают абсолютно иного. Ежели и скорчил кто-либо из них рожу, то я не разглядел – щель узковата. А ведь скорчил – человек так ли иначе, но меняется в лице, нажимая на курок, делая ручкой в определенном смысле…

В узкую щель тонированного окошка высунулся ствол. Здра-асьте, давно не виделись!

Я рухнул набок и вниз, не знаю уж какой частью тела открыл дверцу, выпал наружу и ящеркой-афганкой метнулся к заднему крылу. Под аккомпанемент «узи» – под частый, легкий перестук: металл-металл, пуля- «тендерберд». Негромко. «Узи» с глушителем… Авеню на Манхаттане широкие, движение многорядное – «каприз» слева от моей «птички», а справа обычный форд.

Я перекатился, нырнул-продрался под «форд», вынырнул с другой стороны – итак меня с «капризом» разделяет не только «тендерберд», но и «форд». Пули стрекотали в основном по корпусу «громовой птички» (вот уж гром и гром!) – иначе дернешь чуть выше и угодишь не в ту цель, а там – ни в чем неповинные люди (а я-то, я-то в чем повинен!!!). Впрочем, так и случилось: шальная пуля угодила-таки в окошко «форда», прошла навылет и расколошматила витрину магазинчика, из которой выпал на мостовую сбитый с ног полуголый женский манекен в «бермудах» и маечке, треск черепа-папье-маше об асфальт и стеклянный звон-н-н! Вечерний звон… как много дум…