«Хвоста» не было.

Мне вдруг что-то понадобилось в супермаркете, однако ничего подходящего не выбрал, так только… по мелочи.

Мне вдруг захотелось посетить киношно-порнушный нонстоп, однако через пятнадцать минут обрыдло.

Мне вдруг припекло позавтракать в крохотной кафеюшке, но аппетит мгновенно испарился – каждый кусок я пережевывал, будто помогая обществу.

Короче, убедился при помощи «вдруг»: не было за мной «хвоста». Кстати, насчет «позавтракать». Время сжалось. Действительно, всего час пополудни, а я уже столько успел.

Правда, пока не преуспел – хотя бы в решении проблемы, как проникнуть в актерский дом, не привлекая внимания. Одно дело, когда я прохожу мимо консьержа под ручку с обитательницей этого дома, другое – когда пру напролом через турникет, игнорируя вежливый вопрос «к кому изволите?». Напролом нельзя. Пожалуй, есть смысл внять Марси и вместо шага вперед пока не делать ничего. Прорваться-то я прорвусь, но, что называется, слава обо мне будет бежать впереди меня. Сомнительна вероятность круглосуточного дежурства кагэбэшников для обеспечения безопасности агента Галински (да не она ли «товарищ Павел», ха-ха!) – все-таки здесь Америка, не Совдеп, у Конторы люди наперечет. Но тот же консьерж «проявит» Боярова для фроляйн-мисс Галински. Осведомился и звякает: «К вам мистер… э-э, простите?., мистер Смит-Джонс-Браун!». На то он и консьерж – прямая служебная обязанность. Хоть горшком назовусь – пекло мне уготовят на девятнадцатом этаже, если вообще распорядятся, мол, пропустить. Знают-догадываются: Смитов-Джонсов-Браунов среди ожидаемых визитеров нет, а вот Бояров вполне может нагрянуть. Оповещать о своем визите Хельгу или кого бы то ни было в квартирке – совсем ни к чему.

А если попытаться завсегдатайски, гуляючи миновать турникет? Вид у меня весьма респектабельный. Благодаря обновкам. Да и очки с дымкой внушают доверие (говорю же, выбрал кое-что по мелочи) – не бандитско-мафиозные в пол- лица, а… интеллигентские такие. Белый человек! А консьерж – черный человек. Только… нахрапом все равно не удастся. Может быть, в русскоязычном Бруклине на Брайтон-Бич любой чернокожий – «ниггер» (несмотря на тщательно рекламируемый и потому мифический советский интернационализм) – в той же степени, в какой для обитателей Гарлема (а также черного Бронкса) любой бледнолицый презрительно именуется «хонки». Но консьерж в ТАКОМ доме знает себе цену, на него просто так не наедешь.

Эх, были бы здесь не стеклянные двери, а, например, глухой вход без привратника – на кодовом замке, с щитком оповещения. Тогда заимствуй вариант из старинного и, между прочим, американского фильма: тыкай всей пятерней по всем кнопкам и вопи: «Дорогая! Это я, Джон! Открой!». Какая-нибудь «дорогая» откликнется-отопрет. В том фильме вообще селектор зачирикал на дюжину разных женских голосков: «Хай, Джон! Джон, наконец-то! Давай поднимайся по-быстрому, Джон!». Так то – кино. И то – кодовый замок. А здесь… Не лает, не кусает, но в дом не пускает. Кто? Негр-консьерж. По части респектабельности он не уступит Боярову в обновках, а то и превзойдет. Будучи консьержем в доме, населенном знаменитостями, надо соответствовать. Я тоже по-своему знаменит, но очень по-своему…