— Неет!!! — кричал Томми, брыкаясь и вырываясь.

Призрак бегом вернулся к машине его отца, бросил его на заднее сиденье, захлопнул дверцу и сел за руль. Дверные замки защелкнулись. Он оказался в ловушке.

Глава восемьдесят шестая

Глава восемьдесят шестая

Винс свернул на улицу, где жила Энн, надеясь, что она еще не выключила свет и не легла спать. Он не хотел пугать ее, будить, но хотел увидеть ее. Черт, после такой ночи он должен был увидеть ее хотя бы ради того, чтобы посмотреть на красоту. Хватит с него смерти и черных душ.

Если бы он мог, он бы опустил рассказ о Питере Крейне. Ей будет очень тяжело думать о Томми и о том, как больно будет мальчику потерять отца, каким шоком для него будет узнать, что его отец — чудовище. Но еще тяжелее станет сознавать, что теперь он целиком и полностью будет предоставлен Джанет Крейн.

Им еще предстояло выстроить доказательства. На данный момент никаких судебных доказательств у них не было. Не было вообще никаких доказательств. У них был только идеальный психологический анализ и пара рисунков с фигурами птицы, состоящих из соединенных точечек. Была потерпевшая, которая не могла ни видеть, ни слышать. Были соображения и предположения.

Если Питер Крейн не допустит ошибки, они окажутся с пустыми руками. Если бы они жили в телесериале, то немедленно отправились бы и арестовали Питера Крейна, основываясь на одних своих догадках, и ни одна из тех женщин, которых он убил, на самом деле не была бы мертва, и ни одна из жизней, которые он затронул, не пострадала бы. Но реальное расследование строилось совсем не так. В реальной жизни страдание было действительное.

Энн обедала с Крейном и его сыном. От одной мысли о том, что она была к нему так близко, у Винса желудок сжался.

Свет по-прежнему горел в гостиной дома Наварре, когда Винс припарковался позади «фольксвагена» Энн. Может быть, она смотрит новости о том, что происходило в офисе шерифа. Интересно, сказали ли в новостях правду?

Он подошел к входной двери и слегка постучал. Ее отец, наверное, спит.

Никто не ответил.

Он постучал громче, потом еще громче, и заподозрил что-то недоброе.

Он потрогал ручку, и дверь открылась сама собой.

— Энн? — позвал он. — Энн? Это Винс.

Телевизор в гостиной работал, но его никто не смотрел. Сумочка Энн лежала на диване, ее содержимое было высыпано на пуфик. Его пульс слегка ускорился. Он вытащил из кармана чистый платок и осторожно взял ее бумажник. Права и кредитки. Восемьдесят долларов наличными и фотография, видимо, ее самой в возрасте примерно пяти лет с женщиной, очевидно, матерью.