— Тысяча девятьсот третьего года, — сказана она. — Но после косметического ремонта, конечно.

— Однако вам удалось сохранить архитектуру, — заметил он, оглядываясь, впитывая окружающую атмосферу… и проверяя, одна ли она.

— Чем я могу помочь вам, доктор Крейн?

И снова самоуничижительная улыбка. Просто Том Селлек без усов.

— Это несколько необычно, но я по поводу подарка, который преподнес вам Томми.

— Да? — По поводу цепочки, которую она сунула в карман брюк, прежде чем открыть дверь. По поводу цепочки, которая полагалась только женщинам, окончившим программу Томасовского центра.

Питер Крейн был последним, кто видел Карли Викерс перед ее исчезновением.

«Но вы же не считаете, что он причастен, — говорила она Винсу. — Он прекрасный человек».

— Вы его, случайно, еще не открывали?

Что-то было не так. Энн никак не могла понять. Она не могла описать свои чувства, чтобы не посмеяться над собственной подозрительностью.

Не зная точно почему, она солгала:

— Нет, еще нет. А что случилось?

Крейн ступил чуть дальше в дом, продолжая разговор очень осторожно.

— Боюсь, что должен попросить вернуть его, — сказал он извинительным тоном, но у нее порукам пробежали мурашки. — Томми… не так понял…

— О нет, вам не надо ничего объяснять, — сказала Энн, и ее сердце екнуло. — Я оставила коробочку на кухне. Пойду принесу ее.

— Мне очень жаль, — произнес он, и его взгляд скользнул вправо, в гостиную, где на кожаный пуфик посреди комнаты было вывалено все содержимое ее сумочки…

— Никаких проблем.

…и маленькая коробочка с обрывками оберточной бумаги, сложенной в аккуратную кучку…

— Я сейчас принесу.

Ее сердце билось, как барабан, в груди, когда она повернулась и вышла на кухню. Она просто шагнет через качающиеся двери и пойдет дальше. Ключи от машины лежат на кухонной стойке рядом с телефоном. Она возьмет их и выйдет через заднюю дверь. Ее машина припаркована перед домом.