— Ты хочешь сказать, то, что народ видит по телевизору, заставляет его терпеть все более жесткое поведение правоохранителей?

— Да. Разумеется, тут все зависит от уровня доверчивости зрителя. — Он заметил скептицизм Кэрол. — Ну, хорошо, вот тебе пример. Не думаю, что существует хоть один документально подтвержденный случай, когда агента МИ-пять совали мордой во фритюрницу с кипящим маслом. Но как только ты это покажешь в фильме вроде «Шпионов», даже если там это будут проделывать плохие парни, ты создашь предпосылки для того, чтобы, если агент МИ-пять действительно сунет кого-то лицом в кипящее масло, зритель сказал: «Он же вынужден так поступать, разве нет? А то бы с ним поступили так же». Это называется психология общественного одобрения.

— Если ты прав, почему тогда все протестуют против пыток? Почему мы не говорим: «Мы видели, как замечательно это срабатывает в кино, давайте будем их применять»?

— Может, ты не обращаешь внимания, Кэрол, но вокруг множество людей, которые твердят именно это. Вспомни, как в Америке всколыхнулась оппозиция, когда сенат не далее как в прошлом году решил законодательно запретить пытки. Люди верят в их действенность как раз потому, что они насмотрелись фильмов, где их действенность продемонстрирована. Среди таких людей есть и облеченные властью. Мы не все подпадаем под обаяние кино, потому что мы не все одинаково легковерны. Некоторые из нас более критически воспринимают то, что видят и читают. Но, как известно, все-таки можно все время дурачить некоторое количество людей[48]. И когда шпионы и копы начинают вести себя скверно, они полагаются именно на таких.

Кэрол нахмурилась:

— Тебе известно, что иногда ты меня пугаешь?

— Да, известно, — ответил он. — Но я не думаю, что это так уж плохо. Мой опыт показывает: когда тебя, Кэрол, что-то пугает, ты только более решительно стремишься с этим покончить.

Кэрол отвернулась: от его похвал ей всегда делалось неловко.

— Так ты не думаешь, что это какие-то организованные действия против «Виктории»? — спросила она.

— Нет. Потому что Дэнни Вейд в такую картину не укладывается.

Кэрол сердито вздохнула:

— Проклятый Дэнни Вейд. От твоих с Полой рассуждений может крыша съехать.

Тони улыбнулся:

— Кстати, никогда толком не понимал, откуда взялось это выражение. Зачем ей съезжать? Почему не балкон или не мансарда? — Кэрол схватила сложенную газету и попыталась хлопнуть его. — Ладно, ладно тебе. Но ты сама знаешь, мы правы насчет того, что с этим делом связан Дэнни.

— Неважно, — отозвалась она, бросая газету обратно на стол. — Я только знаю, что мне мало будет твоих психологических построений насчет мишеней, чтобы убедить всех и каждого, что это не терроризм. — Она двинулась к двери. — Сегодня еще постараюсь заскочить. Удачи с физиотерапевтом.