— Мама?

Джош стоит, переминаясь с ноги на ногу, и смотрит на нас. Стыд, что наши грязные секреты стали достоянием сына, накрывает меня словно одеяло. Этот спор мы закончим в другой раз, сначала нужно прояснить ситуацию.

— Лекс мертв, и она хочет, чтобы ты умер тоже. Если Порше удастся подстроить все так, будто это все сделал Джерри, ее положение в CPTV будет незыблемым.

— А шарф…

— Ты надевал его в ту ночь, когда сбил собаку? Ну же, вспомни! Мне казалось, что ты его брал, но, возможно, я ошибалась. Когда ты встречался с Поршей в тот вечер в машине, я думаю, она тайком взяла его, потому что ты никогда не замечаешь подобных вещей. Она воспользовалась им, а потом подбросила сюда. Скорее всего, она пробралась к каналу по бечевнику и выбросила нож в воду, Марка и Маркуса не было дома, помнишь? И ей нужно было всего лишь открыть окно со стороны сада и забросить шарф. Сыграло ей на руку и то, что Ава нашла шарф утром и спрятала. Порша спланировала все это очень давно.

— Но Лекс поставил под сомнение ее финансовое состояние…

— Поэтому его пришлось убрать, и сейчас она пытается замести следы. Мое видео пролило свет на версию с деньгами, но с Джерри, который сейчас лежит внизу, все легко может сойти за дело рук сумасшедшего: психически неуравновешенный знаменитый человек разозлен на тех, кто сделал его известным.

Я замираю. Что-то не так, я чувствую это. О нет, этого не может быть!

— Что это за запах?

— Что? — Пол ничего не чувствует.

— Это газ.

— Нет.

Я снова принюхиваюсь. Да, несомненно, из-под двери ползет запах газа. Дом наполняется взрывоопасной смесью. Я подбегаю к шкафу, достаю монитор от старого компьютера и швыряю его в окно из тонкого викторианского стекла. Стекло с ужасным грохотом разбивается, пролетает вниз три этажа и рассыпается во внутреннем дворе, покрывая растения мириадами осколков. Сквозь мокрые от дождя деревья я вижу «Марию-Розу», и мне безумно хочется, чтобы Макс и Маркус были сейчас дома. От такого страшного шума Макс высунул бы голову в иллюминатор и тут же примчался спасать нас. Но на лодке никакого движения. Я проклинаю судьбу, свою жизнь и себя. Мое сердце разрывается на кусочки при мысли о дочери.

— Она взорвет дом!

Пол стоит на верхнем пролете лестницы, собираясь хоть как-то разогнаться. Мы подошли к финалу игры. Он хочет выбить дверь и отчаянно цепляется за мысль, что ему это удастся. Кровь из раны на голове оставляет следы на его серой футболке. Он борется за свою семью, за наши жизни, рискуя собственной. Он поднимается еще на одну ступеньку, раздумывая, даст ли что-то этот прыжок или он только переломает себе ноги.