Но нет. Это невозможно. Ибо я решила посвятить себя совершенно другому.

Венеция, март 1786 года

1

Железистый сироп Берем белое вино, полторы пинты; железные стружки, полторы унции; толченый белый винный камень, шесть драхм; корицу, мускатный орех, всего по полторы драхмы; шелуху мускатного ореха, гвоздику, всего по половине драхмы; настаиваем четыре дня в большом открытом бокале (в противном случае он лопнет) либо (что лучше, если позволяет время) оставляем в холодном виде на четырнадцать дней; процеживаем чистое вино; добавив к одной пинте его один фунт сахара, готовим сироп.

Железистый сироп

Берем белое вино, полторы пинты; железные стружки, полторы унции; толченый белый винный камень, шесть драхм; корицу, мускатный орех, всего по полторы драхмы; шелуху мускатного ореха, гвоздику, всего по половине драхмы; настаиваем четыре дня в большом открытом бокале (в противном случае он лопнет) либо (что лучше, если позволяет время) оставляем в холодном виде на четырнадцать дней; процеживаем чистое вино; добавив к одной пинте его один фунт сахара, готовим сироп.

Главный нетерпеливо ходил по комнате. Все его былое самообладание испарилось, как и манеры. Больше не было этого циничного самодовольства и терпения, которые я так хорошо помнила по событиям шестнадцатилетней давности.

Я молча лежала на столе, не двигая головой, и следила за ним из-под опущенных век. Я предполагала, что он может в любой момент нанести мне удар. Теперь, когда случилось худшее и воображаемая сложность моих планов оказалась мнимой, меня охватил страх, животный, низкий страх. Я боялась, что он изобьет меня. Он выглядел достаточно сердитым, чтобы сделать это.

Его коллеги уже ушли, и мы были в комнате одни.

— Конечно, ты знала, кто она такая! Ты должна была понять это в тот момент, когда увидела труп ее отца. Ты, наверное, узнала своего старого любовника, даже спустя столько лет. Ты умна. Только не говори мне, что не поняла тотчас же, кто он такой. Маззиолини говорит, что ты побелела, словно полотно, увидев тело. Как ты это объяснишь?

— Любая женщина в здравом рассудке вела бы себя так же при виде трупа, — ответила я по возможности спокойно. — Тем более он еще и начал кровоточить.

— Но ты не такая, — пробормотал он. — У нас есть причина полагать, что прошло уже много времени с тех пор, как ты в последний раз говорила нам правду.

Он презрительно махнул рукой в сторону моего передника, разрушив последнюю надежду на снисхождение из-за моего положения.

— Раз так, то это вы сделали меня такой, — горько ответила я. — Поскольку вы все знаете, вы должны знать и то, что в Венеции он жил под другим именем. Он не говорил мне правды. Тогда у меня тоже было другое имя, мое настоящее имя.