Под жестким контролем Марвина Драмма все репортеры плотно сгрудились на небольшом участке под табло в противоположном конце зала, их огородили рядом раскладных стульев, связанных желтой полицейской лентой. Внушительных размеров чернокожие в темных костюмах стояли за лентой и следили за журналистами, которым строго-настрого приказали не издавать ни звука. Ослушание было чревато тем, что нарушителя выведут из зала и, не исключено, изобьют на стоянке. Семья, как, впрочем, и весь город, неимоверно устала от журналистов.

Роберта настояла на том, чтобы гроб был закрыт. Она не хотела, чтобы последнее впечатление о Донти у пришедших сложилось после того, как они увидят его безжизненное тело. Понимая, что проститься с ним захотят многие, она желала оставить в их памяти его улыбку.

В 13.20 зал заполнился, двери закрыли. Хор замолчал, и на подиум вышел преподобный Джонни Канди.

— Мы собрались здесь, чтобы возрадоваться жизни, а не оплакать смерть, — произнес он. Фраза прозвучала оптимистично, и по залу пронеслось дружное «аминь», однако оно не развеяло скорбь, которую вызывает потеря, потому что причиной скорби были гнев и несправедливость.

Первую молитву прочитал преподобный Уилбур Вудс — белый пастор Первой объединенной методистской церкви Слоуна. Седрик Драмм направил ему приглашение на церемонию прощания, которое тот с благодарностью принял. Молитва была чудесной, в ней говорилось о любви, прощении и, главное, о справедливости. Угнетенные не вечно будут страдать. Причинившие несправедливость рано или поздно испытают ее на себе. Голос преподобного Вудса звучал негромко, но проникновенно, и его слова немного успокоили собравшихся. Вид белого пастора на подиуме с воздетыми вверх руками и закрытыми глазами, его прямодушие и открытость чуть успокоили боль, пусть и ненадолго.

Донти никогда не говорил о своих похоронах. Поэтому музыку, выступающих и саму процедуру прощальной церемонии выбрала его мать, которая хотела подчеркнуть глубокую веру всех членов их семьи в Господа. Донти утверждал, что больше не верит в Бога, но Роберта так не думала.

Хор запел «Стал я ближе к Тебе», и многие не смогли сдержать слез. От прилива эмоций кто-то лишился чувств, кто-то зарыдал в голос, а когда все немного успокоились, выступили еще двое. Первым был молодой доктор, игравший с Донти в одной команде. Вторым — Робби Флэк. Когда Робби вышел к подиуму, все как по команде поднялись и устроили ему сдержанную овацию. На церковной службе аплодисменты и крики не приветствовались, но иногда даже самые строгие правила можно нарушать. Робби долго стоял, успокаивая людей и вытирая слезы признательности. Он так и не смирился с тем, что не смог устранить саму причину, по которой собрались здесь все эти люди.