- Ничего страшного. - повторила она, вслед за ним. - Благодарю. - вымученно улыбнулась и поспешила к выходу. 

До дома - перейти дорогу и проскользнуть через два переулка. Фонарные столбы здесь никогда не работают и главное в этой темени - не подвернуть ногу на какой-нибудь выбоине. Небольшой провинциальный городок, где все друг друга знают, но никогда не видят. 

Она уже не спешит. Больше некуда. Несмотря на ночной холод, села на скамейку во дворе дома и чиркнула зажигалкой. На осветившемся лице засверкали стынущие капли моросящего дождя и тут же погасли. "Теперь уже все, - подумала она, облегченно выдохнув табачный дым из груди, - теперь уже все сделано. Пусть до одного теперь не добраться. Этого, по большому счету, и не надо. Все уже сделано." Она была спокойна, но руки, не слушаясь, сами по себе дрожали - то ли от холода и сырости, то ли от глубоко засевшего страха. Она, разумеется, понимала, что ее найдут. Обязательно найдут. Может быть... да нет... уже ищут и идти домой - не самое лучшее решение. "Дом, милый дом, - усмехнулась она, - уютное гнездышко, ставшее теперь самым небезопасным местом..." 

Скрываться от полицейских она не уже собиралась. Раньше это было необходимостью: нужно было во что бы то ни стало добраться до тех, о ком она думала все последнее время - тех, кто не имел права на жизнь и должен был умереть самой мучительной смертью. Она не могла ни спать, ни есть и жила последние два года только мечтами, грезами об их предсмертных судорогах, представляя как она сделает это, каждый раз придумывая все новые, более изощренные казни. Она была уверена, что рука ее не дрогнет, отправляя выродков домой - в ад. 

Так и было. Никаких сомнений, никакого волнения и сердце стучало размеренно и на удивление ровно - даже гнев, который прежде сжигал ее изнутри, вдруг куда-то исчез, освободив место спокойствию и расчетливости. Сейчас же она чувствовала себя совершенно пустой: то, что было для нее смыслом жизни совершено и жизнь, как таковая, - теперь бесполезная штука. И можно не сомневаться - конец уже близок и желать можно только одного - лишь бы он настал побыстрее.

 Она не спеша поднялась на четвертый этаж, раздаваясь эхом от стука каблуков по лестничному маршу в пустом подъезде. Ключ легко вошел в замочную скважину и замок сухо щелкнул; открыла дверь нараспашку и остановилась в проеме, будто решая - войти или сейчас же развернуться и уйти прочь. Тусклый свет подъезда, добравшись до нее, обрисовал силуэт и бросил к ногам вытянувшуюся тень. Было слышно как в прихожей тикают часы. Было слышно собственное дыхание.