Женщина повернула к Паттерсону заплаканное лицо:

— Пол всегда относился к ней как к родной дочери.

— Она и была моей родной дочерью, — поправил ее муж. — Я всегда так думал — с первого ее дня и до последнего.

— А Дженнифер об этом знала? — поинтересовался Паттерсон.

— Мы так ей и не сказали, — отвел взгляд Мейдмент. — Когда она была совсем маленькой, мы думали, что скажем когда-нибудь потом. Но…

— Я решила, что не стоит, — продолжила за него Таня. — В этом не было никакой необходимости. Донор был немного похож на Пола, мы специально так его подбирали. Об этом знали только мы двое, так что никто из родственников не смог бы проболтаться.

— Спасибо за вашу честность, — поблагодарил их Паттерсон. Больше у него вопросов не оставалось.

— А почему вы вдруг этим заинтересовались? — спросил Пол.

— Возможно, это связано с одним из направлений расследования, — обтекаемо ответил Паттерсон.

— О господи. Большей бессмыслицы и вообразить трудно. Пожалуйста, уходите, — обратилась к нему Таня.

Мейдмент проводил его до входной двери.

— Извините, — сказал он.

— Да ничего страшного.

— Она сейчас не в себе, — добавил Пол.

— Разумеется. Мы и правда делаем все, что в наших силах.

— Знаю, — открыл дверь Мейдмент. — Она переживает, что этого может оказаться недостаточно.

— По этому поводу я и сам переживаю, — кивнул Паттерсон. — Но мы не сдаемся. И у нас правда наметились кое-какие подвижки.

Паттерсон пошел к своей машине, чувствуя у себя на спине взгляд потухших глаз Пола. Какого бы результата они ни добились, для Тани Мейдмент этого все равно будет недостаточно. Паттерсон был в достаточной мере эгоистом, чтобы порадоваться за себя — слава богу, ему не надо жить в таком аду.

Пола уже собиралась развернуться и уйти, когда Майк Моррисон наконец открыл ей дверь. От мужчины в майке и трусах ощутимо несло перегаром. Он тупо уставился на Полу.