Я вернулся в Маунтин-Фолс перед закатом и сразу же отправился в темную комнату. Уже вечером я рассматривал полученные негативы и отметил девять из них красным маркером. Напечатал. Повесил сушиться. Перекусил яичницей с двумя стаканами дешевого калифорнийского вина. Вернулся в темную комнату и внимательно посмотрел, что у меня получилось. Четыре снимка я сразу же забраковал. Но остальные пять меня порадовали. Лица в баре вышли очень четкими. Жесткие, изрезанные морщинами, усталые лица. Дымная атмосфера бара была несколько сглажена. Она усиливала образ, не мешала восприятию. Можно было сразу же сказать, что это кабак в горах на американском Западе, но основное внимание привлечено к лицам.

Портрет хозяйки получился слегка грубым — на самом деле она не выглядела такой высохшей, крутой теткой, — но детали, ее окружавшие, дополняли картинку. Скрюченная рука тянется к крану поилки, бутылка виски у локтя. Джим Ривз радостно улыбается со стены за спиной.

Один из снимков у заправочной станции тоже удался. На нем служащий станции и его жена-подросток стоят рядом. Ребенка он держал низко, в опущенных руках. Они пытались улыбнуться, но ржавые насосы, развалюха-гараж, Богом забытая местность подчеркивали полную безнадегу. Они выглядели детьми, которых взрывом забросило во взрослую ответственную жизнь, и теперь они оказались в тупике.

Я выпил еще стакан вина и продолжил разглядывать снимки. Те, что я забраковал, демонстрировали мое былое стремление к самоосмыслению, оставшиеся пять добивались этого, потому что в них не было притворства. Когда я сконцентрировался на лицах — и позволил им руководить композицией, — все встало на свои места. Тогда почему бы не продолжать концентрироваться на лицах?

На следующее утро я отправил обещанные снимки хозяйке заведения и паре на автозаправке. Я не сообщил им обратного адреса. Выйдя с почты, я снова отправился в путь. Ехал я на север, мимо плоских ледяных просторов озера Флэтхед, к городу Бигфорк. То была облагороженная Монтана. Новые дома из выбеленного дерева Большие, броские машины с двойным приводом. Модные шмотки. Три бутика торговали предметами культуры Нового Запада. Я уговорил очень блондинистую, очень стройную хозяйку одного из этих заведений попозировать мне около индейца с сигарой. Цена индейца, $1750, была на виду. Я сфотографировал двух молодых лыжников — оба в ковбойских шляпах — у прилавка с замороженными йогуртами. Владелица местного книжного магазина — цветастая юбка, вышитая жилетка, седые волосы до пояса — была мною сфотографирована у книжной полки с надписью «Новый Запад».