— Рак-отшельник и тот умеет худо-бедно общаться с себе подобными, — посетовал Кевин. — Впрочем, большинство компьютерщиков такие. Знать ничего не желают, кроме своего железа и программного обеспечения.

— Мне казалось, в последнее время Стейси начала перевоспитываться, но, как видно, я ошиблась. Похоже, она никогда не станет человеком, у которого можно узнать последние сплетни. Ладно, давай поглядим, что она нам прислала… — С этими словами Пола полезла в почтовый ящик и открыла электронное сообщение. Развернув его на весь экран, она прочла вслух: — «Привет всем любителям и поклонникам „Человека в лабиринте“. Мне очень нравится ваш сайт. Сам я из Великобритании. К сожалению, у нас тут почти никто не помнит этот отличный сериал. В свое время я записал все серии на видео, но от времени пленки начинают портиться. Никто, случаем, не знает кого-нибудь из моих соотечественников, у которого есть такие же записи, желательно — на DVD? Я бы переписал. С наилучшими пожеланиями британский фанат „Человека в лабиринте“».

Дальше следовало примечание Стейси: «Ответ: „Извини, приятель, но твои соотечественники к нам на сайт не заходят. С наилучшими пожеланиями — и удачи в поисках“. См. адрес отправителя. Ищу данные на некоего Керри Флетчера. Подробности позднее».

— Это действительно начало! — Пола повернулась к Кевину, подставляя ладонь, и он с удовольствием шлепнул по ней своей пятерней.

— Даже лучше, чем начало. Имя — серьезная зацепка, до сих пор у нас ничего такого не было. Ну что, может, попробуем раскрутить это дельце до того, как Кэрол вернется из своего Вустера? — Кевин покачал головой. — Чертово место! Всего полгода назад я о нем и думать не думал, а теперь каждый день только и слышно: Вустер да Вустер…

Тут зазвонил мобильник Полы. Прежде чем ответить, она бросила взгляд на высветившийся на экране номер и состроила кислую мину.

— У Вустера есть по крайней мере один плюс, — сказала она. — Там не работает гребаная Пенни Бёрджесс.

Курчавые струйки дыма не спеша поднимались вверх, сливались и снова разделялись, исчезая в темнеющем вечернем воздухе. По спрессованной соломе ползли оранжевые и желтые искры. Кое-где вспыхивали крошечные язычки пламени, которые, впрочем, быстро гасли, но некоторые, найдя себе достаточно пищи, расцветали, как диковинные алые цветы. Огонь фыркал и негромко потрескивал, солома чернела и превращалась в горячую золу, а настойчивые язычки пламени расползались все дальше, охватывая весь штабель и поднимаясь все выше.

Медлительный поначалу, пожар в какой-то момент стремительно набрал силу. Огонь в считаные минуты охватил весь штабель прессованного сена и поднялся до самого потолка. Густой дым, скопившийся под крышей фуражного склада, начал понемногу просачиваться наружу. Занялись стропила, огонь побежал по ним как по мосту — все дальше и дальше, но никто пока не замечал, что происходит. Вскоре пламя проникло на вторую половину строения — туда, где в денниках стояли лошади. Штукатурка, которой была обмазана разделявшая здание стена, задержала огонь, но противостоять ему не могла. Пламя лизало раствор, разогревало дранку, прогрызало в стене дыры и ползло дальше по прочным балкам, поддерживающим крышу. Под крышей, в треугольном чердачном помещении, был устроен сеновал; там огонь нашел себе новую пищу и запылал сильнее.