— Меня зовут Ральф Фишманн. Мне тридцать девять лет, и я был шофером герра Торстена Видлера из «Видлер индастриз груп». Находясь на службе, я получил от террористов, похитивших герра Видлера, три пули: одну в бок и две в спину, — не знаю, за какие грехи я заслужил это. Но я также не понимаю, какой такой тяжкий грех совершил герр Видлер, что его оторвали от семьи. Прошло уже больше двух месяцев с того момента, как в меня стреляли. Сперва врачи лучились оптимизмом и говорили, что все заживет, как царапина. Что когда отек вокруг позвоночного столба спадет, все может измениться. Ну что ж, теперь отек спал, и они уже далеко не так оптимистичны. Я калека. Я больше никогда не смогу ходить. Я уже это знаю, как и врачи, хоть они и не признаются в этом. Я простой человек. Не дурак, но никогда не имел больших амбиций. Все, что я хотел, — это хорошо работать, обеспечивать семью и быть настолько хорошим человеком, насколько это в моих силах. Но почему-то то, как я жил, честно и скромно, кому-то не понравилось. Не понравилось настолько, что эти люди сочти необходимым всадить пули мне в позвоночник.

Я работал на герра Видлера три года. Он был хорошим человеком. Я говорю «был», потому что сильно сомневаюсь, что он до сих пор жив. Он был хорошим человеком и хорошим хозяином. Уроженец Кёльна, герр Видлер был дружелюбным и разумным… Он обращался со своими работниками как с равными. Если ты делал что-то не так, если что-то ему не нравилось, он просто говорил об этом. И так же мог купить тебе выпивку в пабе и расспросить о твоей семье. Он всегда интересовался, как поживают мои дети — дочка Ингрид и сын Хорст. Он знал, что моя Ингрид — большая умница, и обещал, что она далеко пойдет.

Я работал личным шофером герра Видлера. Каждый день возил его из дома на работу и обратно, на переговоры в Гамбург и вообще по всей Федеративной Республике. Если мы ехали через всю страну, в Штутгарт или Мюнхен например, во время утомительной езды по автобану он развлекал меня разговорами. Иногда он работал с документами на заднем сиденье, но, как правило, сидел рядом со мной впереди и разговаривал. Герр Видлер очень любил поговорить. Он мне очень нравился, и я считал его человеком, которого, не будь он моим шефом, я бы с радостью назвал другом. И мне хочется думать, что он так же относился ко мне.

В то утро, 14 ноября 1977 года, мы с ним ехали на машине. Я, как обычно, забрал герра Видлера от дома в Бланкенезе, где жила его семья. В отличие от других дней я не повез герра Видлера, как обычно, прямиком на работу. В то утро я заехал за ним позже, и мы сразу направились в Бремен, где у герра Видлера была назначена встреча с клиентом. И вот об этом я все время и размышляю после похищения. Я бы понял, если бы засада нас поджидала на обычном пути следования — к работе герра Видлера, а это на севере, — но нас поджидали на пути к центру города, где мы должны были выехать на магистраль А1 в направлении Бремена. Могу лишь сделать вывод, что у террористов был информатор в недрах компании герра Видлера или кто-то из банды следовал за нами от его дома, переговариваясь с остальными по рации.