Фабель внутренне вздрогнул, но сказал:

— Это вовсе не значит, что сын жаждет мести.

— По словам присутствовавших там бойцов спецназа, последним словом умирающего Мюльхауса было «предатели». Эти убийства не немотивированные атаки какого-то психа, шеф. Это месть. Кровная месть.

Анна снова замолчала. В уголках ее полных алых губ затаилась улыбка.

— Ладно… — вздохнул Фабель. — Выкладывай. У тебя же явно что-то убойное в заначке.

Ее улыбка стала шире. Он указала на черно-белую фотографию Мюльхауса на доске:

— Забавно, как иногда некоторые картинки становятся иконами. Как мы автоматически ассоциируем изображение с человеком, а человека — с временем и местом… с идеей…

Фабель нетерпеливо поморщился, и Анна продолжила:

— Я помню, какое испытала потрясение, когда увидела фотографию Ульрики Майнхоф, сделанную до того, как она стала растрепанной террористкой в джинсах. Снимок, где она с мужем на скачках. Она была в обычном скромном платье немецкой домохозяйки шестидесятых. До того как ударилась в радикализм. Это навело меня на одну мысль, и я поискала другие фотографии Мюльхауса. Как вам известно, их очень мало. То фото, что висит тут, для нас привычное, использовали на плакатах «Разыскивается» в восьмидесятых. Оно черно-белое, но, как вы видите, волосы Мюльхауса очень-очень темные. Черные. Но потом я вспомнила фотографию Андреаса Баадера, когда его арестовали в семьдесят втором. Там его темные волосы покрашены в пепельно-русый.

Анна взяла большой глянцевый снимок и прикрепила рядом с полицейской фотографией. На сей раз снимок был цветным. Молодой Франц Мюльхаус без его знаменитой козлиной бородки. Но больше всего выделялась одна деталь. Волосы. На полицейском разыскном снимке волосы Мюльхауса были плотно зачесаны назад над широкими светлыми бровями, а на этой фотографии они спадали на лоб и обрамляли лицо густыми спутанными кудрями. И были они рыжими. Роскошного рыжего цвета, отливающего золотом.

— Прозвище Рыжий Франц, или Красный Франц, он получил вовсе не из-за политических взглядов. А из-за волос. — Анна ткнула пальцем в черно-белое фото и посмотрела прямо на Фабеля. — Видите? Все время, что находился в бегах, он прятал свою заметную шевелюру, перекрасившись в черный. Федералы получили информацию, что Мюльхаус перекрасил волосы, и соответственно изменили картинку. Но это не все… По всей видимости, сын Мюльхауса унаследовал от отца этот весьма примечательный цвет волос. И когда они скрывались все вместе, волосы сыну Мюльхаус тоже перекрасил.

Когда Анна замолчала, повисла небольшая пауза. А затем Вернер озвучил то, о чем они все подумали: