— О чем ты думаешь? — спросила Ханна.

— Ни о чем особенном.

— Нам нужно выпить! — воскликнула она. — Мы ведь в отпуске. Я совершенно забыла уже, что нужно делать в отпуске.

— Джин-тоник?

— А потом лечь подремать. Или лучше наоборот?

— Я думаю, для этого дела нет уравнений.

— Да ну тебя, — улыбнулась она. — Пошли в город.

Нильс остановился у старого телефона-автомата напротив магазина.

— Мне нужно позвонить.

— У тебя есть мелочь?

Он кивнул. Она зашла в магазин, а он подошел поближе к аппарату, бросил в него монету и набрал было длиннющий южноафриканский номер… но перед последней цифрой вдруг остановился. Через окно видно было, как Ханна машет ему рукой из магазина, он помахал ей в ответ и отвернулся. Зимний свет купал море во множестве робких оттенков белого. Земля у Нильса под ногами слегка подрагивала — или это ему просто кажется? Дрожь поднялась выше по телу, как слабый электрический разряд или небольшое землетрясение. Он покачал головой и списал это на свое напряжение. Снова набрал номер, будучи в полной уверенности, что звонит Катрине — но ответил ему вдруг Розенберг:

— Алло?

Нильс удивился. Неужели он запомнил его номер наизусть?

— Алло, с кем я говорю? — Голос священника звучал глубже, чем Нильс его помнил.

Нильс колебался. Он хотел что-то сказать, но не мог найти слов.

— Алло?

Ханна снова помахала ему рукой, она стояла теперь у прилавка и покупала сигареты. Его взгляд наткнулся на едущую по дороге машину. Нильс посмотрел на шлагбаум, который, как и в прошлый раз, пытался опуститься. Или это просто ветер раскачивает его из стороны в сторону?

— Я не знаю, кто вы, но думаю, что вы звоните, потому что готовы слушать, — сказал священник.

Теперь Нильс заметил поезд. Видит ли его водитель машины?