Первый день. Пациент лежит в своей кровати и ведет себя апатично. Не желает ни с кем разговаривать. Спрашивает, где его жена, и требует, чтобы ему выдали радио, по которому он мог бы общаться со «своими контактами». Отказывается принимать пищу. Когда в середине дня его спрашивают, не собирается ли он вставать, это приводит к вспышке ярости, которая заканчивается тем, что пациент падает на колени и просит Бога его простить. Позже вечером, однако, он утверждает, что неверующий. Ночью пациент относительно спокоен.
Медикаментозное лечение: ранее назначено не было.
Пациент говорит о голосах, которые не дают ему уснуть: утверждает, что не спал всю ночь из-за того, что внутренние голоса не давали ему сомкнуть глаз. Пациент отказывается объяснить, кому эти внутренние голоса принадлежат и что именно они говорят. Днем пациент спокоен. Персонал заметил, что он стоит на коленях в своей палате и бормочет стихи речитативом.
На вопрос, что именно за стихи он читает, пациент отвечать отказывается и, видимо, мог бы снова продемонстрировать вспышку агрессии, но его успокаивает разговор с психиатром. Разговор заканчивается тем, что пациент снова утверждает, будто не верит в Бога, но считает «целесообразным иногда молиться». Вечером пациент жалуется на бессонницу и боли.
Флакседил. Рекоменд. также: Морфин — скополамин ¾ мл.
Вызван начальник отделения Г. О. Бертельсен.
Пациент провел ночь беспокойно. Не спал, угрожал медсестре и несколько раз кричал, что обязан «слушать». Утром у пациента приступ ярости. Кричит «Я выхожу из себя!». Стоит отметить, что во время этого припадка, как и во всех предыдущих случаях, пациент проявляет аутоагрессию и, хотя и не представляет угрозы для окружающих, наносит удары, укусы и царапины самому себе в объемах, которые могут описываться как значительные. Пациент неоднократно кричит «Я вырву тебя из своего тела!». Не удается установить, к кому именно он обращается. Аутоагрессия выражена так ярко, что есть основания полагать, что он может кончить суицидом.