Светлый фон

Кэролайн разразилась громким плачем. Это был страшный звук, от которого леденела душа и в жилах стыла кровь.

 

Клиника Найтингейл, Солсбери.

Клиника Найтингейл, Солсбери. Клиника Найтингейл, Солсбери.

12 часов 45 минут дня.

12 часов 45 минут дня. 12 часов 45 минут дня.

 

— Давайте попробуем зайти с другого конца, — предложил Алан. — Вы сказали мне, что собирались погостить в выходные у родителей Лео. Вы помните что-нибудь об этом визите, или же вы просто не поехали к ним после того, как приняли решение не выходить за него замуж?

Лицо Джинкс прояснилось:

— Нет, мы все же отправились туда. И я ужасно поругалась с ними. По-моему, в те дни я умудрилась перессориться буквально со всеми.

— Ничего странного. Вы находились под большим давлением. Ведь до свадьбы оставалось так мало времени, а вы уже задумались над тем, стоит ли вообще связывать жизнь с таким человеком.

— Но зачем мне понадобилось ехать к его родителям, если я уже определенно решила отменить свадьбу? — удивилась Джинкс. Но эта загадка была пока что не по силам доктору Протероу.

Ему вспомнилось приглашение Мэтью Корнелла на обед.

— Возможно, они ожидали вас и готовились ко встрече, и поэтому вы посчитали, что было бы невежливо не приехать.

— Да, — произнесла Джинкс, удивившись такому простому объяснению. — Скорее всего, я почувствовала, что обижу Филиппу, если не появлюсь у них.

— Расскажите мне о ссоре.

— Вот это я помню очень хорошо, — оживилась женщина. — Все началось после обеда в понедельник, когда Лео стал клянчить деньги у своего отца. Энтони доходчиво объяснил ему, что сам пока испытывает некоторые финансовые затруднения, поскольку только что оплатил счета на какое-то строительство. — Она тряхнула головой. — Правда, работа была закончена уже полгода назад, но сэр Уолладер теперь сердился на исполнителя, который решил обратиться к адвокату. — Лицо Джинкс стало печальным. — Я держалась более суток, но здесь как с цепи сорвалась. Сначала я наорала на Энтони, подбирая для него все синонимы к слову «скупердяй», а потом дошла и до Лео. Несчастная Филиппа стояла ни жива ни мертва, и мне стало жаль ее, потому что она всегда хорошо относилась ко мне. — Джинкс вздохнула. — Наверное, мне вообще не стоило ехать туда. Короче, я выступила так, как не подобает человеку, обладающему чувством собственного достоинства. При этом я все вокруг избрызгала слюной, потому что не могла говорить так быстро, как мне бы этого хотелось.

— И тогда вы сказали Лео, что вы с ним рвете всяческие отношения?