В конце концов Вероника заскучала. Выпила сок. Вернулась домой и на всякий случай позвонила Дарье, чтобы сообщить о том, что венок со стены снимали, но потом повесили обратно.

– Да?! – более или менее безразлично проговорила Дарья Ивановна. – Я, наверно, вообще уберу его. Повисел и хватит. Отвезу его лучше на кладбище. Да! Давай завтра в «Ярославе» посидим, а потом вместе его снимем?

– Хорошо, – согласилась Вероника.

На том телефонный разговор и окончился. Вероника посмотрела на часы – почти восемь. Решила приготовить простенький ужин – спагетти. Поставила кастрюлю воды на огонь и задумалась о Семене. Задумалась с теплотой и нежностью.

110

110

Город Борисполь. Улица 9 Мая

Валя вбежала в дом как ошпаренная. Не снимая сапог, оставляя следы грязных подошв – на улице шел дождь, – она прошла в комнату и включила свет. Остановила взгляд на муже, лежавшем с перевязанной мокрым вафельным полотенцем головой. Муж сощурился от яркого света, но через минуту открыл глаза и смотрел теперь болезненным взглядом на Валю.

– Господи, я аж испугалась! – выдохнула Валя. Опустилась на стул. Стянула сапоги и, открыв дверь, выкинула их в коридор, где и так было грязно. – А я до половины седьмого ждала. Думала, случилось что!

– Да нет, – промычал Дима. – Я на работе был… Рассчитался.

Он кивнул на стол, где лежала его трудовая книжка зеленоватого цвета.

– Теперь я свободен, – сказал, и гримаса боли сощурила его глаза снова. Схватился ладонью за лоб.

– Аспирину? – встрепенулась Валя. – Или, может, «скорую» вызвать?

– Не надо, – попросил он. – А аспирину можно. И стопочку налей, может, поможет!

Пока Валя снимала пальто и рыскала по кухне в поисках аспирина, Дима вдруг почувствовал неспешное прояснение ума. Он припомнил в деталях и разговор с начальником, и с начальником по режиму. Вспомнил, правда, несколько расплывчато, второго типа в костюме летчика, который надиктовывал его помутненному сознанию слова, которые Дима должен был забыть. Точнее, он должен был забыть все, что было связано с этими словами.

«Ампулы, черный чемодан, грузчики», – Дима помнил не только слова в их точном порядке, но и голос этого гипнотизера, и интонацию.

Диме стало страшно. Стало страшно оттого, что он ничего не забыл. Не забыл то, ради чего его напоили какими-то таблетками, растворенными в стакане воды.

А вдруг они поймут, что он ничего не забыл? А вдруг они выяснят, что эти таблетки бракованные?!