— Что вы хотите этим сказать? — с плохо сдерживаемой яростью спросил великий магистр.

Продолжая упираться, но так, чтобы не спровоцировать полицейских на грубость, Лэнг позволил им провести себя в приоткрытые ворота. Площадь за забором оказалась освещена с очень большим вкусом — невидимые светильники подсвечивали разнообразные монументы и фасады домов. Кипарисы колонной по два уходили в бесконечность. Вдали драгоценной россыпью переливались огни Рима.

Его вели к тому самому зданию, где они с Джейкобом побывали этим утром.

— Я сказал, нам с вами есть о чем поговорить, — повторил Джейкоб, складывая вслепую половинки электронного замка. Громадные ворота на другой стороне улицы начали медленно закрываться.

Он заставил себя медленно вдохнуть и выдохнуть. Опять пропала проклятая защелка. Джейкоб провел по краям корпуса пластмассовой фитюльки пальцами, которые вдруг сделались очень неловкими.

С негромким щелчком устройство закрылось.

Лэнг и полицейские находились менее чем в пятидесяти футах от дома.

— О, мистер Рейлли! — воскликнул мужчина, стоявший на пороге. — Да, но с кем же великий магистр?… — Не договорив, он повернулся и кинулся в дом.

— А мне любопытно, откуда великий магистр ордена Мальтийских рыцарей знает, кто вы такой, — произнес один из полицейских.

«Неужели орден сумел внедриться в полицию?» — подумал Лэнг.

Узнать это ему не было суждено.

В это самое мгновение ночь сделалась светлой, как день — день, озаренный дюжиной солнц. Раскаленный таран ударил Лэнга в грудь и сбил с ног, грохот взрыва плотно зажал ему уши мягкими, но необоримо мощными руками.

Неуверенно, как боксер после нокдауна, он поднялся на колени. Перед глазами мелькали разноцветные блики, словно какой-то шутник-фотограф мигнул прямо перед его лицом лампой-вспышкой. Уши заложило, будто Лэнг находился в пикирующем самолете. Он почувствовал, что хватка рук, которые только что волокли его в сторону этого самого дома, исчезла. Сам же он мог лишь предположить, в каком направлении остался выход с пьяццы, и, нетвердо держась на ногах, устремился туда.

К тому времени когда он добрался до ворот и проскользнул между сходившимися створками, прежде чем они успели сомкнуться, зрение начало понемногу возвращаться к нему.

Тут его схватили за руку:

— Сюда, дружище!

Он успел еще кинуть последний взгляд назад. Пьяцца теперь была озарена багровым пламенем, выросшим на том месте, где только что находился внушительный дом. Огонь отражался в стеклах окон стоявшей поблизости церкви. Ни одно из них не разбилось. А потом ворота защелкнулись, отрезав зрелище от взглядов посторонних.