Вспышка длилась секунду. В гроб тотчас вернулась могильная чернота. И сразу там же, слева около лица, раздался оглушительный гром.
Новый взрыв шаровой молнии опять ослепил Мышкина, осветив на секунду внутренность гроба. И снова тот же циклопический гром. Так гремели иерихонские трубы и мощью звука разрушили целый город. Трубы медным звуком разрушили древний Иерихон.
Новая вспышка. Пауза. В третий раз прогремел гром, и теперь Мышкин понял, что это не гром. Это
Какой-то телефон. Мобильный телефон. Трубка. Она почему-то лежит у него на груди слева – с той стороны, где перед захоронением на секунду приподнялась крышка. Телефон продолжал звонить, и звонки сопровождались миганием дисплея.
Он хотел немедленно схватить трубку и нажать кнопку связи. Схватить не получилось. Но рука
Мобильник прозвенел еще раз пятнадцать, пока рука Мышкина медленно, мучительно преодолевая боль, доползла до трубки. Доползла самостоятельно. Независимо. Словно в ней был еще один Мышкин. Оставалось только наблюдать за рукой при вспышках дисплея.
Большой палец сам нажал кнопку. И телефон сказал живым человеческим голосом – прямо в левое ухо Мышкину:
– Хорошо.
И замолчал.
Снова ожил.
– Даже очень хорошо. Раз ты включил связь, значит, оживаешь. Минут через пятьдесят уже сможешь встать. Восстать из гроба, как Лазарь! Ха!
Голос был мужской. Мышкин слышал его не в первый раз.
– Ха-ха, – продолжил голос. – Вот, Дима, видишь, как надо рассчитывать дозу! Можешь что-нибудь сказать? Попытайся. По моим расчетам, уже можешь.
Мышкин сумел чуть шевельнуть головой. Язык оставался в глубокой заморозке. Но уже начинал оттаивать.
– М-м-м, – прошелестел Мышкин.
– Отлично! Слышу тебя! – радостно воскликнул голос. – Отлично! Потерпи еще немного. Мы уже едем к тебе.
Теперь Мышкин вполне определил, кому принадлежит голос.