— О Мать Хищная Птица! — возопила женщина в нелепом прикиде. — Прости меня, недостойного, посмевшего поднять хлыст на твоего друга!

Сначала Птица подумала, что какая же она Мать? Она дочь, девица еще. «Береги честь смолоду» и все такое прочее… Ей это чуть ли не с младенчества внушали родители, мамаша в основном. Но не в этом даже дело, не встретился ей пока ее нареченный, по словам изрядно поддатого дяди Сережи Кузнечихина, «сказочный принц с яйцами золочеными на резвой, блин, кляче белой масти…»

Дочь Хищная Птица рассмеялась, что произвело в округе эффект разорвавшейся бомбы на полкилотонны, не меньше. С пологого холма сдуло всех участников и зрителей сновидческой казни, вырвало с корнем сосну, в ветвях которой еще недавно прятались Птенец с Тараканом, но невероятным образом Гомбо. Хандагурову, в одиночестве стоящему на вершине холма, а также женщине в прикиде ничего не сделалось. Последняя в прежней коленопреклоненной позе сидела у когтистых лап Птицы. С ней вообще необходимо было срочно что-то решать, но что именно, Птичка еще не придумала, а потому, аккуратно подхватив клювом за шиворот, подняла амазонку с земли, расправила крылья, разбежалась и взлетела в воздух, звеня стальным оперением.

— Да примут Высокие Небеса душу заплутавшего в Срединном мире боохолдоя по имени Сибирский Тигр! — провозгласил Василий Шарменев после того, Как, вспыхнув синим пламенем, клыкастый череп исчез без следа.

— Удивительно, — констатировал Юрий Беликов, осмотрев костер со всех сторон. — Даже пепла от него не осталось.

— Ничего удивительного, — возразил шаман. — Возраст черепа, я думаю, не одна сотня лет. Он так долго балансировал на грани миров, что, можно считать, уже и не принадлежал Срединному миру, хотя и оставался в нем.

— Опять метафизика, — поморщился следователь. — Кстати, Степан Юрьевич, наверно, давно приехал, но пройти к нам не может из-за отсутствия этого вашего метафизического ключа — сахарной косточки заарина.

— Идите, конечно, приведите его и ребят. — Шаман протянул одну из костей, вынув ее из мешка.

— Да уж, оставлять пацанов надолго без присмотра чревато неприятностями, по себе помню.

Беликов направился через лес к дороге, а Шарменев заглянул-таки в белую юрту. Там все оставалось по-прежнему. Ни спящий Гомбо Хандагуров, ни окаменевшая Марина Младич даже поз своих не поменяли.

Что делать дальше, шаман еще не решил, да и заходить в юрту поостерегся.

Когда следователь вышел из леса, возле машин он увидел «аномальщика», беседующего по телефону. Заметив его, тот убрал сотовый и помахал рукой.