— Нас наказывают, Грег. Или ты этого не понимаешь? Полиция не любит, когда ей показывают ее недоработки.

Ковач смерил ее взглядом типичного копа:

— Я всего лишь пытаюсь выстроить последовательность событий, мэм, вот и все.

— Я уехал вскоре после Тони, — ответил Грег. — А на собрание приехал — дорогая, ты помнишь, во сколько? Примерно в половине девятого или без пятнадцати девять.

— Да, примерно во столько, — обиженно подтвердила супруга. — Потому что ты опоздал.

— Я занимался печкой, — Эрскин сделал каменное лицо и повернулся к Элвуду: — Пойдемте, я покажу вам вход в подвал.

— Мы можем идти, сержант? — спросила Тони Эрскин. — На мой взгляд, вечер несколько затянулся.

— Вы еще будете мне рассказывать! — буркнул Ковач и махнул рукой, мол, идите.

Кейт вышла вслед за ними из комнаты, однако тотчас свернула к входной двери, оставив Тони Эрскин произносить обвинительную речь перед стайкой своих подопечных.

«Наши жизни тоже что-то значат». Этот лозунг красовался над входом в центр «Феникс». Клеенка, на которой он был написан, трещала и громко хлопала под каждым порывом ветра.

— Пойдет снег, — сказала Кейт, засунув руки в карманы пальто и втянув голову в плечи, поежилась. Не из-за плохой погоды, а того холода, что царил внутри. Она отошла к дальнему концу крыльца, подальше от желтой мигающей лампочки, которую не поменяли с самого лета, подальше от входной двери.

Если Тони Эрскин не нравятся два полицейских автомобиля, стоящих у тротуара, то что она скажет, когда сюда нагрянет разыскная бригада в полном составе? Эти наверняка припаркуют фургон прямо посреди лужайки. Полицейские уже начали обход соседних домов — стучали в двери, выспрашивали, не видел ли кто подозрительной машины или мужчины, который бы что-то тащил, или мужчину вместе с юной девушкой — что угодно, что дало бы им хоть какую-то зацепку. Несмотря на поздний час, в соседних домах еще не легли спать. В окнах горел свет, и время от времени то в одном, то в другом окне можно было заметить фигуру: какой-нибудь любопытный отдергивал штору, чтобы выглянуть на улицу.

— Кейт, мы не знаем, что произошло! — произнес Куинн.

— Думаю, вряд ли можно утверждать, что Эйнджи порезалась, брея ноги, — парировала Конлан.

Перед ее мысленным взором вновь возникла кровь, и Кейт передернуло. Кровь на полу. Кровь на кафельной плитке, окровавленные полотенца. При мысли об этом ее охватила омерзительная слабость, и она всеми силами пыталась ее побороть.

«Ты должна быть смелой, Кейт. Положи свои страхи в коробку. Коробку задвинь подальше, с глаз долой. Смотри случайно не надорви ее стенки».