— И решение не убивать еще больше эту власть подкрепляет. Потому что сейчас все сосредоточено на ритуале сожжения мертвого тела, на завершении цикла, — закончила его мысль Кейт.

— Теоретически — да. Звучит убедительно.

— Эйнджи сказала, что этот тип вытолкнул ее из машины и уехал. После того как он ее высадил, он на полной скорости погнал машину на стоянку, иначе она вряд ли застала бы его за сожжением трупа.

Куинн пожал плечами:

— Это все пока что наши теории.

Теории, высказанные человеком, который знал о сексуальных маньяках больше, чем кто-либо еще в этой стране. Кейт посмотрела в темноту, глядя, как белое облачко ее дыхания растворяется в воздухе.

— Но если это тот самый тип, то почему она не сказала мне? Почему не составила портрет? Ведь своего клиента она видела близко — можно сказать, лицом к лицу.

— На этот вопрос может ответить только она.

— Теперь не может, — негромко сказала Кейт. — Каких трудов мне стоило добиться показаний! С самого начала Эйнджи упорно уходила от ответов, отпиралась, грубила, но когда рассказывала про клиента, у меня было такое чувство, что ей стыдно. Она постоянно твердила, что ей самой это было неприятно, что зря она это делала. А потом расплакалась.

Тем временем ее собственные эмоции грозили перелиться через край, как это было днем с Эйнджи.

— Ты ей явно симпатизируешь, — заявил Куинн.

Кейт фыркнула.

— Чему тут симпатизировать? Она завравшаяся сквернословящая злюка, воровка и проститутка.

— Но ты ей нужна, — добавил Куинн.

— Да, но что из этого получилось?

— Ты здесь ни при чем.

— Зря я с ней не осталась.

— Откуда тебе было знать, что все так получится?

— Она поставила себя в уязвимое положение, — возразила Кейт. — И мне следовало остаться с ней хотя бы для того, чтобы вытянуть из нее чуть больше. Но я не осталась, потому что…

Она не договорила. Не желала признаваться. Тем более здесь, перед Куинном. Он слишком хорошо ее знал, по крайней мере, раньше. Каждую болевую точку в душе.