Китайская расправа-наказание соответствовала одновременно проступку и самому человеку. Смерть была расплатой за предательство старшего. Способ расправы зависел от преступника. Они уже вытащили свои острые, как бритва, ножи, сверкавшие в люминесцентных огнях. Стивен был игроком в теннис — они могли перерезать сухожилие на ноге. Он был азартный игрок. И они могли искалечить его руки. Но когда они заговорили, он понял, что все гораздо хуже.

— Привет, герой-любовник!

Глава 30

Глава 30

Шпион Ту Вэй Вонга в «Макфаркар-хаусе» дрожал от страха при виде ярости Ту Вэя. Смерть сына уничтожила до капли всю видимость человечности. Спасибо всем богам на свете, что виноват кто-то другой. Лицо тайпана было свирепым, глаза тускло мерцали, рот сжался в тонкую полоску, и весь он был словно грозовая туча, надвигавшаяся на море. Даже его голос изменился — он стал пустым, гулким и глубоким, как сточные канавы Шанхая.

Его длинные, суживающиеся к концу, как восковые свечи, пальцы, обычно спокойные, непрерывно играли с жуткого вида ножом, лежавшем на столе. Он был сделан из кусков заточенного металла с рукояткой из индийского тростника. Шпиону сказали, что это именно тот нож, которым Ту Вэй распотрошил нищего, перебившего Вонгу ноги, когда тот был ребенком.

— Я хочу получить то, что оставил ей отец.

— Мы до сих пор не знаем, оставил ли он ей вообще что-нибудь, тайпан.

— По крайней мере, мы знаем, что в одном из ее сейфов был мусор. Вряд ли она стала бы дурачить меня, если бы у нее ничего не было.

— Вы правы, тайпан.

Как ему удалось проникнуть хотя бы в один банковский сейф, шпиону никогда не узнать.

Неожиданный прилив вдохновения вспыхнул, как пламя, в глазах Ту Вэя. Свирепое выражение лица сменилось тем, что было похоже на удовлетворение.

— Вот что я хочу, чтобы вы сделали, точнее, что вы должны сделать. Нужно убедить ее, что вы можете доставить ее к партийному лидеру Тану Шаньдэ.

— Извините меня, но я не смогу.

— Она не узнает об этом.

Начался последний месяц правления англичан в Гонконге — хотя слово «правление» давно уже ассоциировалось у многих со словом «защита». Страх говорил многим англичанам и вернувшимся на родину эмигрантам, что КНР может использовать атмосферу хаоса как предлог для того, чтобы ввести войска Народно-освободительной армии в город как предупредительную меру. Аллен Уэй постоянно упирал на то, что Пекин обещал ему, что не будет никакой оккупации, но колония гудела слухами, что премьер Чен велит Уэю устраниться. Имя, чаще всего упоминавшееся в качестве его преемника, было имя сэра Джона Вонга Ли, который, как шутили в клубах, все чаще проглатывал слово «сэр». Хотя, конечно, не было никаких официальных путей для подобной замены — это означало бы игнорирование всех достижений прогресса в вопросах свободных выборов и признания принципа «Одна страна — две системы» и основных законов — мини-конституции, которые не будут ограничивать власть Пекина.