— Передать в каждый офис, каждый ресторан, в любую лавчонку портного, в каждый магазинчик, любой полицейский участок, каждому агенту, судовладельцу, в каждую газету, отель, на любую фабрику. Это будет выглядеть как внезапный сбой секретности. Ошибка электроники…

— Но кто же поверит в то, что англичане крадут их ЗОЛОТО?

— Все. Каждый.

Кровь прилила к щекам Ту Вэя, и Стивена поразила мысль, что он никогда раньше не видел отца таким взволнованным и восторженным.

— В прошлом году, еще до того, как ты вернулся, половина Гонконга поверила, что я хочу захламить «убежище от тайфунов». Цены на недвижимость на прилегающих территориях взлетели вдвое, а причалы Абердин и Ематей стали осаждать желающие перебросить туда свои корабли из Козвэй Бэя.

— Это был слух.

— Но очень выгодный слух. И как, ты думаешь, они будут реагировать теперь?

— Они свихнутся.

— Как бешеные собаки, — согласился отец. — Те, у кого есть золотые сертификаты, будут штурмовать банки, требуя металл. Многие банки окажутся на мели. Другие опустошат свои сейфы прежде, чем туда сунется правительство. Начнутся грабежи. Начнутся заварушки на фондовых биржах и рынке недвижимости. Все будет гораздо хуже, чем может вообразить себе падкая на сенсации пресса.

Неожиданно многое стало ясно Стивену, включая его собственную миссию в Нью-Йорке. Расхрабрившись от внезапного подъема отца и благодарный ему за доверие, он спросил:

— Это ты организовал провал Цина с Китайской башней?

Ту Вэй взглянул на него холодно:

— Все было бы гораздо проще, если бы ты не ослушался меня. Вернувшись с Тайваня против моей воли и заставив меня спасать твою жизнь, ты сделал меня уязвимым. Разрушив мой план защитить себя, ты тем самым заставил меня одновременно ускорить наступление хаоса и даже углубить его. И поэтому, когда ты прочтешь в своих канадских газетах о том, что Гонконг в огне, только мы с тобой будем знать, почему языки пламени так высоки и жар так силен.

— Будут беспорядки.

— И как ты думаешь, против кого они будут бунтовать?

— Против Аллена Уэя.

— Губернатора, который крадет их золото и отдает его англичанам.

— А это правда — то, что болтают, отец? Что каэнэровцы сделают тебя губернатором?

Опять глава «Волд Оушнз» игнорировал прямой вопрос своего сына и ответил обтекаемо:

— Я не могу изменить или как-то воздействовать на многое, что случится после первого июля. Китай — огромный, Гонконг — маленький. Я не принимал участия в подписании Совместной декларации. Англичане подписывали вместе с правительством КНР. Но кое-что в моей власти… После того как бунтовщики разнесут дом правительства, они займутся гуйло.