Ее дом давал ей ощущение безопасности до кризиса, разразившегося после заварушки с Китайской башней. Даже продажа его в убыток себе не выход — не было покупателей. Ей нужно просто уехать и ждать, пока кто-нибудь из каэнэровских бюрократов сделает ей предложение о покупке через несколько лет. И она решилась уехать. Ее слабая защита от злых духов теперь была бессильна. Может, ее инбик и ее алтари и зеркала придутся по душе какому-нибудь покупателю-коммунисту, который хоть как-то чтит древние обычаи. Она оставит ему Тинь Хао, но возьмет с собой маленькую фарфоровую статуэтку богини Гуаньинь. Тетушка Чен подарила ее Вивиан, и она хотела в один прекрасный день отдать ее своей дочери, которая росла в ее теле. Она укладывала Гуаньинь в полиэтиленовый пакет, когда раздался звонок из холла. Легкий укол страха пронзил ее.

Обычно она игнорировала звонки, но сейчас она ожидала, что заберут ее вещи, ее шелковые ширмы и прочий скарб. А может, это пришла машина в аэропорт — правда, для этого слишком рано. Но мало ли, кто это мог быть. В этот день она ждала много звонков.

— Белокурая гуйло дала мне сотню долларов, чтобы я позвонил опять, — сказал ей консьерж на кантонском. — Мне отфутболить ее?

— Меня нет дома.

Минутой позже консьерж позвонил опять:

— Тысячу извинений, но белокурая гуйло дала мне еще сотню долларов, чтобы я позвонил снова. И что мне сказать?

— Скажите ей…

Словно издалека она услышала в трубке:

— Пожалуйста, Вивиан. Пожалуйста, мне нужно поговорить с вами.

Вивиан представила себе Викки в фойе, заглядывающую через плечо консьержа, толкаемую людьми, снующими туда-сюда.

— Пожалуйста…

А потом чудо из чудес:

— Я хочу извиниться.

Вивиан была в растерянности.

— Так что мне ей сказать? Дома вы или нет?

— Дома, — вздохнула Вивиан. — Пошлите ее наверх.

Слава Богу, она еще не успела упаковать всю кухню.

Она может предложить кофе. Вивиан налила воду в чайник и поставила на плиту. Потом отдернула занавески. Если она позволила войти Викки Макинтош, то это может сделать и весь оставшийся город. Над Ноз-Пойнт вился дымок. «Опять уличные беспорядки», — подумала она.

Она открыла дверь, услышав шум лифта.

— Сюда, — позвала она. Дочь тайпана выглядела скорбной и измученной. Взглянув на нее поближе, Вивиан увидела, что щеки ее осунулись, и оттого глаза казались огромными, как море. Наверное, она много плакала.