Мэгги попыталась вырваться из пут. Орхидея наклонилась над ней, скалясь, как дикое животное.

— Приготовься к финалу. Твой защитник — труп. Сын сошел с ума. Узумаки распространяется по стране. — Она слегка постучала молотком по стеклу. — Стоит мне разбить шар, и они попадают на тебя, выколют тебе глаза, залезут в твой чертов череп и сожрут твои мозги. А я буду смотреть и наслаждаться твоей смертью!

49

49

— Где Мэгги? — требовательно спросил Джейк, держа Китано за горло. — Говори, сукин сын! Куда вы ее дели?

— Убьешь меня, Мэгги Коннор тоже погибнет, — ответил Китано. Он указал на телефон: — Тебе звонят.

— Говори немедленно!

— Я тебе не завидую, — сказал Китано с внезапным просветлением в глазах, словно демоны на минуту отпустили его. — Ты тоже токко, но твоя жертва ничего не стоит. Так у тебя на роду написано. Возьми телефон.

Джейк оттолкнул японца и схватил айфон.

Экран заморгал и пробудился к жизни. Джейку показалось, что его с размаху ударили в грудь ногой. Весь дисплей заполняло лицо Мэгги, ее глаза панически метались из стороны в сторону, рот заклеен пластырем. Над головой висит стеклянный шар, наполненный микроботами. Внутри копошились тысячи механических козявок.

Из трубки послышался голос Орхидеи:

— Ты ведь эксперт, Джейк? Как долго она протянет?

— Только попробуй, и я…

Орхидея оборвала его на полуслове:

— Даю тебе пятнадцать минут на доставку Китано. Следуй за беспилотником. Если через пятнадцать минут не появишься, твоей подружке конец.

Тропа взбиралась вверх по склону, и Джейку пришлось волочить, а потом и вовсе нести Китано. Беспилотник нарезал круги в нескольких сотнях ярдов над головой. Они причалили к большому острову, с берега которого вверх вела узкая каменистая тропа. Лодка осталась далеко внизу. Горячка охватила Китано пуще прежнего. Он дрожал от холода и бредил то по-английски, то по-японски.

— Я шестьдесят лет пробыл мертвым, — говорил он. — Мать подарила мне саван, отслужила панихиду. С тех пор я превратился в скелет. Бродил по земле шестьдесят четыре года, стремясь к обладанию отбросами, поедая отбросы, окружая себя отбросами. Призрак был очень голоден.

— Замолчи, — прикрикнул Джейк. Китано отказывался говорить о Мэгги и начале эпидемии узумаки. Иногда в его словах появлялся определенный смысл, но по большей части он выкрикивал сбивчивые бредовые обвинения, связанные с войной.

Джейк теперь уже не сомневался, что Китано заразился. Все симптомы налицо: потливость, дурной запах, маниакальный бред. Но если он в сговоре с Орхидеей, то как мог подцепить заразу? Неужели Орхидея подставила японца?